- Допустим, дом стал вашим только на данный момент, - бросила на него строгий взгляд хозяйка, - а до этого он являлся памятником старины и культурным наследием страны, образцом дворянской жизни прошлых веков. По-хорошему, там музей надо было сделать.
- Ничего подобного, - скривился Олег Матвеевич, - этот дом построил мой прапрадед граф Туманский, женившийся на княжне Соболевой, а потом дом у него отняли, чуть всю семью не расстреляли, а мой предок вынужден был бежать, бросив этот дом, который позже перешёл в собственность государства, в виду гонений на представителей дворянских сословий. Я выкупил собственный же дом!
- Вот оно как! – присвистнула Людмила Григорьевна, - так вы и есть тот хозяин дома, о котором вся деревня судачит?
- Цыц, глупая! – вдруг прикрикнул на супругу Василий Петрович, - чего всякие сплетни человеку передаёшь?
- Не понял, - мрачно проговорил Олег Матвеевич, - ну-ка, договаривайте! Что вы имели в виду?
- Видишь, что наделала!? – всплеснула руками Василий Петрович, - это всё твой глупый язык! За зубами его держать надо!
- Да угомонись ты! – отмахнулась от назойливого мужа Людмила Григорьевна, - и так он всё узнает! Давно идут слухи, что вы этот дом покупать собрались, - повернулась она к Туманскому, - жители деревни всё ждали, когда же покупатель приедет, чтобы не дать ему купить этот дом. Вся деревня хочет, чтобы дом под лагерь да музей использовали, а не продавали частному лицу. Такая красота в лесу стоит, от людских глаз скрытая, да ещё и ЧП всякие там происходят. В прошлом году мальчишки в подвал полезли, а там погреб оказался, причём наспех досками прикрытый, вот и провалились пацаны, к счастью, не погиб никто, только несколько костей сломали. Вот Нина Никифоровна и развела кипучую деятельность, по инстанциям ходила, требовала, чтобы дом на её попечение отдали, хотела лагерь возглавить. Прыти в ней много, на руководящую должность метит, и ведь она добилась своего – лагерь постановили организовать в нашем районе, да только дом предоставить отказались, мотивируя свой отказ тем, что этот дом принадлежал частному лицу и владелец собирается его выкупить. Нина тут так ругалась!
- Представляю, что нас ждёт, - испуганно воскликнула Светлана Эдуардовна, содрогнувшись от мысли, что им придётся ссориться с местной престарелой гарпией.
- Мне пофиг! – бросил в пространство Олег Матвеевич с самым презрительным видом, одновременно беря из рук Людмилы Григорьевны тарелку со щами, - спасибо, - и, попробовав их, воскликнул, - м-м-м, объеденье! Всё-таки деревенские щи – самые вкусные!
- Конечно, - улыбнулась хозяйка, - всё своё, с огорода, да приготовленное в печи, протомлённое двое суток, на своём мясе.
- От какого бока отрезали? – хохотнул он, оглядев женщину с головы до ног, и все рассмеялись, а Людмила Григорьевна погрозила им пальцем.
- Шутники! – усмехнулась она, доставая домашний хлеб и сметану, - ешьте, ешьте, небось в своей Москве вы такого не едите, всё по супермаркетам запасаетесь всякой дрянью, да по «Макдоналсам».
- В «Макдоналсе» вкусно, - не согласилась с матерью Варвара.
- Молчи уж, - отмахнулась Людмила Григорьевна, - вкусно ей! Люди сюда приехали, чтобы моих щей поесть, а ты – вкусно!
- На самом деле, мы в «Макдоналсе» ничего не покупаем, - возразил Олег Матвеевич, - это очень вредная еда, бьёт по организму так, что мало не покажется. У нас даже дети не считают её вкусной, эта картошка слишком солёная, от неё обопьёшься, а гамбургеры безвкусные, словно картон жуёшь. Конечно, кто сидит на этом, привыкает, но это уже подсаженные люди.
- Вот и хорошо, - закивала Людмила Григорьевна, а потом посмотрела на Олега Матвеевича, - но вы имейте в виду, Нина Никифоровна без боя не сдастся, выпьет у вас кровушки.
- Выпьет кровушки? – прищурил он синие глаза, - ничего, я осиновыми колами и чесноком запасусь! Не с такими кровопийцами справлялся!
- Я предупредила, - бросила хозяйка в пространство.
- Приложу её по-русски так, что забудет дар речи, - ухмыльнулся Олег Матвеевич, - а потом унесётся со скоростью света, посчитав меня невоздержанным хамом. Со мной связываться никто не любит, у меня связи и полное отсутствие моральных принципов, так и скажите вашей Нине Никифоровне, а, если она хочет напороться на грубость, то может делать, что считает нужным.
- Не будешь же ты женщине грубить, - мягко проговорила Светлана Эдуардовна, посмотрев на мужа, - тем более, пожилой!
- Если она не будет меня доставать, тогда – нет! – отрубил тот, и, посмотрев на Людмилу Григорьевну, сказал, - лучше подлейте ещё щей.
- С удовольствием, - обрадовалась та, довольная тем, что её стряпня нравится людям.
В рождественский сочельник Людмила Григорьевна стала печь пироги, и Матильда, памятуя, что в новом доме есть печи, решила ей помочь, а заодно и немного обучиться такой премудрости – приготовление пирогов в русской печи. Помощницу хозяйка дома восприняла весьма благосклонно и даже с любопытством, ведь она впервые видела, чтобы городская девушка интересовалась подобным.
И она стала объяснять девушке, как раскатать тончайшее тесто, чтобы оно как можно дольше сохраняло мягкость и свежесть.
- А твоя мама не интересуется выпечкой пирогов? – спросила Людмила Григорьевна, наблюдая, как тонкие пальчики девушки аккуратно сминают края небольшого пирожка.
- Нет, она интересуется только книгами, - улыбнулась девушка, смахивая со лба муку, - да и не умеет она.
- Ерунда, - отмахнулась Людмила Григорьевна, - в любой женщине заложено умение готовить! Просто надо постараться! Вот ты, например! Такая маленькая, а такая сноровистая! Удивление просто!
- Так у нас дома готовлю я, - с улыбкой призналась Матильда.
- Ты? – поразилась хозяйка, ловко раскатывая тесто, которое у неё почему-то не лопалось и не рвалось.
- Ну да, - пожала плечами девушка, - маму никто этому не учил, а папа до сих пор с ужасом вспоминает то, что она ему готовила в первые годы их супружеской жизни. С той поры он стал приглашать поваров, дабы не попасть в больницу с отравлением. Я иной раз поражаюсь, ведь мама такая умная, переводчик с семи языков, причём может переводить на всех семи одновременно, а к быту не приспособлена.
- Семь языков! – воскликнула Людмила Григорьевна, - тут своего-то толком не знаешь! Наверное, мама и тебя языкам учит?
- Учит, - улыбнулась девушка, беря в руки очередной блин из теста и укладывая на него поджаренную квашеную капусту с жареной рыбой, - я неплохо изъясняюсь на греческом, во всяком случае, с каким-нибудь греком вполне сносно пообщаюсь, а на французском и английском ещё лучше! Я читаю на них книги в оригинале.
- Да, хорошо, когда есть возможность чему-то научиться, - вздохнула Людмила Григорьевна, - слушай, может, позвать твою маму? Не совсем же она безрукая! – и Матильда лишь вздохнула.
- Зря вы так думаете, - только и сказала она, и вскоре Людмила Григорьевна крепко пожалела о своём опрометчивом решении.
Светлана Эдуардовна, от старательности прикусив губу, ловко превратила кусок теста и начинку в бесформенный ком.
- Что-то у меня не получается, - виновато сказала она, с сомнением глядя на собственное творение.
- Светлячок, хватит тесто мучить! – воскликнул Олег Матвеевич, узрев такое безобразие, - лучше помоги мне тут кое с чем, - у него в руках был планшет, - тут, кажется, на немецком.
Светлана Эдуардовна упорхнула, а Людмила Григорьевна лишь головой покачала, пытаясь разлепить скатанный ком и отделить тесто от начинки. Её раздирали противоречивые чувства.
Она всегда считала, что любая женщина должна уметь готовить, да и вообще, вести хозяйство твёрдой рукой, и то, что перед ней слишком красивая карьеристка, не умеющая даже приготовить что-то съедобное, к тому же замужняя и любимая мужем, её слегка раздражало.
Она никогда не понимала, как такие женщины вообще замуж выходят и для чего им нужны семьи, учитывая их особенности восприятия жизни.