— Антонио?
Он ответил ей грустной улыбкой и, потянувшись, поднял полотенце. Осторожно вытер белую пену с ее лица.
— Что-то случилось? Почему ты вдруг загрустил?
— Ничего особенного, — последовал ответ. — Со мной все в порядке. А ты лучше покрепче зажмурься, пока я буду смывать мыло с волос, иначе заплачешь.
— Мне и так кажется, что я вот-вот разревусь, что происходит со мной крайне редко.
Смуглые пальцы слегка коснулись кончика ее носа.
— Не бойся. Ты слишком перенервничала и устала, пройдет какое-то время, прежде чем ты окончательно успокоишься.
И Антонио начал усердно ополаскивать волосы в ручье, не позволяя себе растягивать удовольствие, какое он получал от тяжелой массы густых шелковистых прядей.
Мокрые и блестящие, они напоминали цветом дорогой соболиный мех с золотыми искрами. Любопытно, подумал вдруг Антонио, как выглядит эта роскошная грива, когда в ней играют солнечные лучи? Начнет отливать красным деревом или более густым темным оттенком, походящим на корицу? Или волосы станут прямыми и непослушными, как у него, или же мягкими и волнистыми?
Усилием воли Антонио снова остановил поток вопросов и, взяв полотенце, принялся осторожно вытирать голову.
— Спасибо, справлюсь сама. — Натали испытывала чувство неловкости, поневоле заставив мужчину заниматься несвойственным ему делом. — Я помню, ты приехал сюда насладиться покоем и одиночеством, а тебе приходится осваивать парикмахерское искусство. Прости, я действительно не хотела усложнять тебе жизнь.
Антонио послушно вытер руки.
— Ну что ж, раз сеньора не нуждается в моей помощи, я удаляюсь. Подожду тебя на берегу. Кстати, ты любишь моллюсков?
— Да, я просто обожаю их в любом виде!
— Как насчет супа из моллюсков и сырых устриц на холодную закуску?
— Раз, два, три… Продано! — скороговоркой выпалила Натали, вытираясь махровым полотенцем.
Но тут неожиданно оступилась и чуть не упала в ручей.
— Помогите! — раздался жалобный голос.
— Конечно, помогу. Я полагал, что ты предпочитаешь закончить водные процедуры самостоятельно.
Натали не видела его лица, но по интонации поняла, что Гандерас улыбается. Полотенце снова оказалось в его руках. На смену ему пришла расческа, выглядевшая игрушечной в больших сильных пальцах.
Пока Антонио занимался ею, Натали стояла неподвижно, не переставая удивляться тому, что он возится с ее волосами с такой тщательностью и терпением, на которые способна не всякая женщина.
— Сеньора не желает, чтобы ей заплели косу?
— О нет! Иначе волосы никогда не высохнут. Лучше их отрезать. Проблем сразу станет меньше.
— Я категорически против. А может, сеньора предпочитает, чтобы волосы высушили феном?
— Конечно-конечно! А раз на то пошло, то будьте добры, сделайте мне и маникюр.
— Увы, но лака для ногтей в нашем фирменном салоне нет. Алисия им никогда не пользовалась. — Когда Антонио произнес имя женщины, которая, видимо, очень дорога ему, в его голосе снова зазвучала грусть.
Кто же она, эта загадочная Алисия? — прикидывала Натали. Может, первая любовь, которая обычно оказывается неудачной? Или такая же случайная гостья, покинувшая гостеприимную яхту? Простившаяся с ее хозяином навсегда, она оставила в его сердце сладко-горькие воспоминания? И в честь таинственной Алисии Гандерас назвал судно ее именем? Натали очень хотелось узнать поподробнее об этой женщине, но она молчала. Если у Антонио появится желание, он сам начнет разговор. Крайне бестактно подталкивать его, задавать нескромные вопросы — женат ли он на ней, или они просто встречаются? Любят ли друг друга? И так далее.
Терзая себя вопросами, на которые ей не терпелось получить ответы, Натали наблюдала за Антонио. Тот складывал в корзину шампунь, полотенце, другие мелочи. Каждое движение наполняла прямо-таки сверхъестественная мощь, не лишенная, впрочем, грациозности. Натали выросла в окружении здоровых крепких парней и, сталкиваясь с мужской силой, видела в ней лишь проявление грубой стихии, безрассудной и даже отталкивающей. А вот у Антонио все выходило по-другому, и Натали не могла не залюбоваться им.