— А до рыкцаря? — не унималась Антонина.
Судя по гулу, ее поддерживали многие. Живой свод надо мной зашатался, представленные в двух дюжинах красота и женственность с помощью колыхания к очевидным обнаженности и соблазнительности прибавили мою озабоченность: игнорировать случившиеся со мной чудеса организм не собирался. Взгляд скакал, как блоха на поджариваемой собаке, но сейчас его не замечали.
— А до рыкцаря, — Варвара вставила руки в боки и грозно повысила голос, — я проходила вместе с вами неоднократную проверку у врачевательницы.
Опа. Оказывается, останься я в школе еще некоторое время…
Мне стало очень нехорошо, где слову «хорошо» не место даже в плане отрицания. Словно с пляжа — в криосауну. Фантомные боли — о том, чего не случилось. Когда я был девочкой и избегал разоблачения в постели, в туалете, в купальне и на общих занятиях, о возможном врачебном осмотре даже не думалось. И лежал бы сейчас не под приятной тяжестью бывших соучениц, а под другой тяжестью где-то на кладбище. Нет, учитывая местные похоронные традиции — просто лежал, обгладываемый волками, и в новом состоянии на них было бы совершенно начхать.
Мою дрожь Варвара ощутила бедрами, но отнесла к другим причинам.
— Ко мне вопросов нет? — обратилась она к царевнам. — Тогда к вам. Красные дни ни у кого не наступили?
— Неужели бы не подмотались, — проворчал кто-то в ответ.
Снова они о своем, о девичьем. Когда же закончится эта бесконечная ночь. Звезды заглядывали сквозь кучу собравшихся в плотное кольцо голов и смеялись надо мной, мужчиной, поверженным женщинами. Они висели на мне гроздьями: гладкие, гибкие, упругие…
Мягкие.
Волнующие.
Уф. Взбудораженные мысли искали и не находили пристанища. Кровь забыла о гравитации.
Как бы я хотел сейчас отвлечься, но, закрыв глаза, чувствовал… короче, чувствовал. Открыв — видел. Ни единого шанса забыться или запереться в башне сознания. Башня взята штурмом, ворота выломаны, гарнизон взят в плен.
— Все-таки, наш Чапа — герой. Он такой терпеливый, — упавшим балконом придавил внезапный комплимент с уст Кристины.
Ее бархатные ладони потерли мою руку, бедра добавили дров в горящий домик, присоединившись к действиям рук. Царевна обескураживающе улыбнулась. Она наслаждалась взаимным пожарчиком внизу — робко, неуклюже, но неуклонно. Поймав мой взгляд, Кристина заговорщицки-интимно подмигнула, словно у нас имелись куда большие секреты. Она сделала это как можно незаметней, а могла бы совершенно открыто — все смотрели не на нее. Давно и основательно.
— Да, нам повезло. — Глаза и пальцы Варвары пробежалась по габаритам пособия. — Кстати, мы очень затянули начало урока.
Начало?!!!
Преподавательница не разделяла моего изумления:
— Зрелый мужчина терпел бы, получая удовольствие даже от самого терпения. Чапа еще молод, ему проще сбросить напряжение и позже повторить во всеоружии.
— Позже? — уцепились за слово ученицы. — Насколько позже?
— Этого не рассчитаешь. Все мужчины разные, кто-то может часто, кто-то долго. Это не хорошо и не плохо, это по-разному. Каждому — свое. Много и мало — категории противоречивые, расплывчатые. Кому-то плохо, другим в самый раз. Идеал называется достаточно.
— Пределы этого «достаточно» существуют? — всклокотал общий интерес.
Варвара на миг закатила глаза.
— Для второго раза, — сообщила она после небольшого размышления, — разным мужчинам нужно от двух минут до двух недель.
Любава любопытно подпрыгнула:
— Чапа, а тебе сколько нужно?
— Чего пристала, у него еще не было! — Большая рука Антонины усадила соседку на место.
Любава тоже была крепенькая и округло-плотненькая, но около данной соученицы — как свинка рядом с бегемотом. Всей ее силы не хватило бы сладить с одним локтем Антонины. Зато в голосе никто не ограничивал:
— Не было по-настоящему, но не первый же раз у него увеличилось!
— Не первый, — закивали многие девочки, сразу краснея.
— Бесстыдницы! — Потешаясь над общим замешательством, Варвара опрокидывала взглядом мишени лиц, как стрелок на биатлоне. — Подглядывали?!
— А что? — Антонина, тоже выдавшая себя среди прочих, попыталась оправдаться. — Давайте рассуждать логически. Мы все видели, как Чапа реагирует на нашу наготу. Уверена, так же он реагировал на Тому, а еще раньше на кого-нибудь другого. Мне кажется, во сне к нему тоже иногда заходили не полностью одетые дамы. Неужели хозяин инструмента не додумался до некоего упражнения, а додумавшись — не довел до конца? И как думаете, сколько раз он повторил это открытие, прежде чем предстал перед нами в образе идеального пособия? — Антонина даже в сидящем виде возвышалась над остальными как развесистая сосна над молодыми кипарисами. Она повела взором и выставочно-выпуклой образцово-показательной грудью в сторону морально поддерживавших ее соседок и закончила вопросом к преподавательнице: — Варвара, с какого возраста древо познания обзаводится крепким стволом?