Варвара присела на траву рядом со мной, сложив ноги по-турецки.
— Одного не пойму, — разнесся над поляной ее задумчивый голос. — Про их передвижение.
— Нам же все показали, — удивилась Ярослава. — Или хочешь еще раз посмотреть? Сразу говорю: я поддерживаю!
Она сидела на пятках, сведя колени, и растопыренной пятерней пыталась расчесать волосы изумительной белизны. Для идеальности им не хватало только объема. Самой же девице хватало всего: и красоты, и самомнения, и нахальства. Пронзительные неестественно зеленые глаза впитывали жизнь, как пустыня внезапный дождик. Не будь Варвары, она бы уже верховодила… если б Антонина согласилась.
Варвара, на чье лидерство среди царевен пока никто не покушался, объяснила:
— Поза, в которую мы становились, чтобы бегать… низко, стелясь по земле… Не понимаю. Как у них получается ничего не задевать, ничем не цепляться?
Я развел руками:
— Опыт — великое дело.
Ладони пришлось срочно вернуть на место: любопытству царевен предела не оказалось.
— Как они пьют? А живут все вместе? Как у нас или парами? Или вообще всвалку? — посыпалось отовсюду.
— Живут парами.
— Животные!
— Пары складываются не сразу, зато на всю жизнь, — продолжил я.
— Пьют из ладоней? — поинтересовалась Амалия.
— Лакают.
— Зверье! — снова не утерпел кто-то.
— А как по нужде ходят? — не стерпела Майя, тут же спрятав глаза за ладошкой.
Сначала я не понял, затем улыбнулся.
— На четвереньках или на корточках. Самцы во весь рост никогда не встают.
— А как любят друг друга? — Темный завиток в Кристининых руках начал жить собственной жизнью.
Я прокашлялся. Ну и вопросики.
— В основном по-звериному. Самец…
Кристина стала краснее огня:
— Имела в виду, уединяются или…
— Или.
— И все у тебя на глазах?! — Взбудораженный взгляд Майи прожег меня насквозь, словно в ней рванула цистерна с бензином. Она даже привстала, шея вытянулась, руки всплеснулись, колыхнув тугими дыньками.
Ойкнув, царевна резко присела и вновь прикрылась.
— В пещере есть ответвления и перепады. — Я мужественно смотрел в другую сторону. Ну и цирк устроила Варвара. Здесь, в отличие от моего прежнего мира, нравы немного другие, к природе более близкие, но когда ты один в присутствии пятнадцати… ну, пусть двенадцати, учитывая трех дозорных… ощущения, скажем прямо, просто зубодробительные. — В основном было только слышно.
— В основном? — осторожно повторила за мной Александра. Мокрые пряди свисали волнистой бахромой, синхронно раскачивались и липли к коже в самых странных местах, рисуя фантастические узоры. Чуть склоненное набок лицо улыбалось то ли мечтательно, то ли иронически. Она переглянулась с насмешливо фыркнувшей Ярославой.
— Девочек слишком волнуют вопросы пола, — задумчиво проговорила Варвара. — Нужно провести занятие на эту тему. Пока не поздно.
Да, пока не поздно, сразу внутренне согласился я. А то такого наворотят…
— Школу когда еще отстроят, — добавила девушка.
— Правильно. Как старшая, подумай, как это сделать, и проведи, — распорядился я.
— Что думать, — хмыкнула Варвара. — Мама водила меня на такие занятия в прошлый поток. Кое-что помню.
— И по вопросам пола?
— По ним в первую очередь. — Улыбка у нее вышла сардонической. — Я такая же была, — взмах подбородка указал на самых мелких внешне, но самых любопытных и неуемных.
Неслышно выплыла из окружающего небытия Антонина — нереальная, словно тень отца Гамлета. Ладони прикрывали самое необходимое, которого при ее богатырском сложении имелось немало. Напористый взор быстро нашел меня в ряду царевен:
— Я оставила доспехи следующей дозорной. Пусть пользуются, пока их одежда сушится.
— Правильно, — одобрил я.
Глаза Антонины сузились, немаленькое тело выпрямилось.
«И все?» — как бы сказала она.
— Ты молодец, — прибавил я. — Нашла лучшее решение. Так держать.
Тяжело быть командиром. Нужно думать даже о подобной ерунде.
Антонина чуть расслабилась, но не присела к костру со всеми. Донесся ее суровый голос, как бы обвиняющий собравшихся во всех грехах: