— Дэйка выходит за дроу?
— Круто поднялась наша подавальщица, — последняя реплика Ригре принадлежала.
Но это были такие мелочи, а навстречу мне шла леди Митас, и она рыкнула:
— Риате, стоять!
Я прямо посреди коридора и остановилась. И вот она, загадка — я от аудитории бежала, Жловис вроде нет, но почему-то стоило мне остановиться, как гоблин-привратник выступил вперед, оказавшись впереди меня, гордо выпятил грудь, отставил ногу и возвестил:
— Не задерживаем новобрачную, леди Митас. Девушка у нас на свадьбу торопится, опаздывает, знаете ли.
Почтенная леди икнула и сипло переспросила:
— Свадьбу? Какую свадьбу?
— Гно… — попыталась объяснить я, но Жловис не дал.
— Молчи, Дэйка, я сам, — откровенно важничал он. И, повысив голос, словно с глухой разговаривал, гоблин объявил: — Свадьба у нас с офицером Юрао Найтесом, дожал, стало быть, девку.
Я простонала, леди Митас побелела.
— Так что с завтрашнего дня будет у нас не адептка Риате, а, стало быть, уважаемая леди Найтес. А ты иди, чего встала, храмовники ждать не будут, поспешай давай. — И умильно добавил: — Весна, молодость, женихаются, стало быть… Эх, где моя госпожа Жловис…
В следующее мгновение почтенная леди секретарь свалилась в обморок.
— Ну, Жловис! — прошипела я, бросаясь к бездыханной Митас.
— А я что? — возмутился гоблин.
Даже объяснять не стала — бессмысленно.
В результате случившегося инцидента я задержалась, и когда выскочила из ворот, Юрао встретил меня гневным изваянием и поднадоевшим вопросом:
— У тебя совесть есть?
Ответила ему не я, ответил Нурх:
— А нету у нее совести, — и мне так укоризненно: — Госпожа Риате, я же сказал вам носить повязку! Вы что, опасности не осознаете?
И скромная адептка Академии Проклятий сорвалась:
— Слушайте, вы… — Нет, до оскорблений я все-таки не скатилась.
А они ждали.
И даже были готовы внимать. И лица у обоих такие заинтересованные, и глазки сверкают.
— Идите вы в Бездну! — устало сказала я.
Неодобрительно качнув головой, офицер Найтес задал провокационный вопрос:
— Дэй, ты мою маму помнишь? — Я рот открыла, а он мне: — Вспомнишь. Прости, партнер, она единственная, кто тебя в нормальный вид приведет за оставшееся время. Я бы Ри попросил, но сестричка сейчас рассеянная настолько, что ногти, и те в разный цвет красит, так что…
И меня попросту запихнули в повозку.
— Можешь нарушать, прикрою, — заверил Юрао кентавра.
Нурх помчался на такой скорости, что меня вдавило в спинку кресла, и даже возмущаться не получалось.
Нас несло, и пейзаж стал практически размытым пятном!
И как-то слишком быстро Юрао сказал:
— Стой, — предусмотрительно придержав меня, иначе быть бы носу разбитым, но при этом партнер почему-то добавил: — Все, Дэй, мне тебя жалко.
— Юр, это простая свадьба у гномов, что там может быть страшного? — спросила я.
Собирались мы на свадьбу гнома Ойоко и той самой гномочки, которая мать Ликаси-пожирательницы. Отказаться мы права не имели, Юр рычал, что сие дело для репутации «ДэЮре» очень важное, и на мероприятии будет весь цвет гномьей общины, так что нам следовало быть.
— Я тебе дам — простая свадьба, — прошипел партнер, выходя из повозки и помогая выйти мне. — Это первая свадьба, на которую нас пригласили как представителей дела! И мы там не Дэйка и Юр, а «ДэЮре» — контора частного сыска, так что выглядеть должны соответственно.
— Ты сейчас на что намекаешь? — решила уточнить я.
Юр завел меня во дворик своего дома, вороватым движением запер калитку, после чего повернулся к дому и почему-то злорадно позвал:
— Мама!
Так бывает, когда ты стоишь, а навстречу мчится лавина… остроухая, огромная, многочисленная… Там была не только «мама», там было еще шесть темных эльфиек! Высоких, жилистых, плечистых!
— Она? — дрожащим голосом вопросила первая, златоглазая.
— Она! — торжественно возвестил Юрао.
— Кто? — изумленно спросила я.
— Съедят же, — пробормотал подглядывающий сквозь щель в калитке Нурх.
Юрао, склонившись к моему уху, прошептал:
— Прости, Дэй, у меня не было выбора.
Я не понимала, в какую Бездну он меня втравил, пока две темные эльфийки не метнулись ко мне, не подхватили с двух сторон и не повели меня к дому, обсуждая по дороге:
— Худенькая.
— Страшненькая.
— Человечка чистокровная.
— Кожа слишком белая…
— И вообще не очень, скажу я вам.
— Молчать, — рявкнула матушка Юрао, — главное, что есть! И скажу я вам, когда сыну двадцать семь, уже как-то не смотришь, кого он в дом привел, главное, что привел!