— Что ж хорошо. Я сдаюсь. Скажите, почему вы решили, будто эта юная леди, дочь маркиза, станет подходящей невестой?
Марианна задумчиво изучала женщину.
— Ну, она одета по последней моде, заметно, что у нее приличное приданое. И она не склонна даже к малейшему беспорядку. Одно это многое говорит об ее характере.
— Ерунда. Мне известно множество женщин, которые являются самим совершенством, но на деле весьма несговорчивы.
— Возможно, хотя абсолютное подчинение диктату моды явно указывает на готовность придерживаться и других правил. Добавьте к этому её манеры, которые весьма сдержанны, судя по тому, как она улыбается и приветствует знакомых, я имею в виду. Полагаю, она довольно послушна и более чем готова потакать вашим желаниям и следовать вашим решениям.
— Вы так считаете? — Томас был восхищен, несмотря на то что она бросила ему в лицо его же собственные слова.
— Да. Думаю, она именно тот тип женщины, которая считала бы вас… как вы выразились?
— Не припоминаю.
— Ну же, как вы могли забыть? Я бы не смогла. Вы сказали, что вам нужна женщина, для которой вы будете солнцем и луной, — она покивала. — Да. Я определенно считаю, что вам следует представиться.
— Возможно, я так и поступлю.
— Буду рада сообщить вам об иных потенциальных кандидатках, если таковые мне попадутся.
— Я высоко ценю ваши усилия, — хмыкнул Томас. — А теперь, когда мы определились с потенциальной партией для меня, что будем делать с вами? Вы встретили кого–нибудь достойного внимания?
— Я уже говорила вам, у меня нет намерения выходить замуж.
— Действительно. Вы желаете приключений.
— И повидать жизнь.
— Разумеется, — в иных обстоятельствах он нашел бы такое заявление достаточно привлекательным и достойным более подробного изучения. Но как человека, ответственного за благополучие Марианны и ее сестер, его ни в малейшей степени не устроило бы участие в подобном.
— Однако, я много размышляла о вашем плане подыскать нам мужей.
— Размышляли, — озабоченно отметил Томас.
— Разумеется. — Кивнула Марианна.
— И? — он не был уверен, что хочет услышать ответ.
— Я осознаю, что приключения весьма ограничены для женщины в моем положении. У меня нет собственного состояния, по крайней мере, на данный момент, поэтому я, опять–таки, в настоящий момент, заперта в городе, где самым захватывающим событием может стать только оплошность на балу. Полагаю, это неплохой повод для маленького скандала, но вряд ли сойдет за настоящее приключение. Вы согласны?
— Ну, я…
— Совершенно верно. — Марианна решительно кивнула. — В конце концов, я думаю, вряд ли имеется большая вероятность сбежать с пиратом прямо с бала у герцогини, или с бандой бедуинов из Олмакс, или с африканскими каннибалами из Воксхолла…
— Кто знает, — пробормотал маркиз.
— …следовательно, поскольку мне не стоит надеяться на приключения любой степени важности, я лучше сосредоточусь на том, чтобы набраться житейского опыта.
Еще одно возмутительное заявление. Томас осторожно подбирал слова.
— И какое же отношение это имеет к моему плану?
— Ну, Томас, это же очевидно, — она с любопытством уставилась на него, словно не могла поверить, что он не понимает о чём, чёрт возьми, она толкует. — Я, безусловно, собираюсь с вами сотрудничать.
— Неужели?
— Разумеется, — девушка кивнула. — Я с радостью поприветствую любое новое знакомство. Буду хлопать ресницами, прикрываться веером или вытворять нечто подобное, и строить глазки каждому потенциальному жениху, который мне попадется. Я буду прилагать усилия, чтобы быть очаровательной и остроумной, такой, какой ожидают от меня мужчины. Буду смотреть на кандидатов, словно они для меня и солнце и луна.
Хелмсли недоверчиво фыркнул и сузил глаза.
— Зачем?
— Боже мой, да чтобы привлечь внимание, — Марианна раздраженно вздохнула. — Перспектива приключения слишком мала, а перспектива набраться жизненного опыта бесконечна.
— Что? — мужчина остановился на ходу и бросил на нее сердитый взгляд. Разумеется, она не имела в виду то, что сказала. — Что, скажите на милость, вы под этим подразумеваете?
— Не нужно говорить со мной в подобном тоне. Я, конечно, не намерена швырять свою добродетель первому встречному. — Она на минутку задумалась. — Тем не менее, я считаю, что добродетель слишком переоценивают.
— В самом деле? — голос Томаса прозвучал непривычно хрипло.
— Конечно, я так считаю, — решительно заявила девушка. — Если кто–то планирует вступить в брак, полагаю, это важно, но если подобное желание отсутствует, то вопрос теряет свое значение, разве не так?
— Определенно нет, — ответил он возмущенно, поражаясь иронии происходящего, тому, что именно он, — кто бы мог подумать — настолько обескуражен подобной женской позицией.
Мгновение Марианна изучала Томаса.
— Знаете, для мужчины с репутацией повесы, вы слишком скучный.
— Скучный? — Томас выпрямился и посмотрел на нее свысока. — Будьте уверены, я ни капельки не скучен. На самом деле, я всюду известен, как прекрасный заводила.
— Вы отлично это скрываете, — мягко произнесла она. — За исключением случаев, когда выпивка льётся рекой, разумеется. Представляю, по какой причине вас считают слегка забавным.
— Я не… Мне нет нужды… — Челюсти его сжались, он взял подопечную под локоть и увлек обратно к прогуливающимся. — Мы не можем стоять тут и спорить о моем характере…
— Я не спорила…
— …и мы привлечём излишнее внимание, — проворчал он. — Еще минута, и весь Лондон будет сплетничать о споре…
— Это не больше чем, дискуссия.
— …между маркизом Хелмсли и юной привлекательной леди…
— Привлекательной? — она взглянула на него, ее карие глаза за очками расширились и выглядели поистине заманчивыми. В этот момент он по–настоящему понял, насколько она хороша.
— Да, — Томас глядел на нее сверху вниз. — Привлекательная, черт бы все побрал!
Без сомнения хорошенькая, очень обаятельная и весьма дерзкая.
Она взглянула в сторону шагающих перед ними людей и улыбнулась мягко и очень интимно. Неожиданно он ощутил выходящую за пределы обычной ответственности потребность защищать девушку.
— А теперь, — он прогнал охватившее его чувство, — скажите, что именно вы подразумеваете под «жизненным опытом»?
— Я пока не до конца уверена, — Марианна приподняла плечо, как бы пожимая им. — Но собираюсь все выяснить по ходу. Хотя я уверена, что ваш поцелуй стал первым шагом.
— Больше никаких поцелуев, — заявил он лишенным всяческих сантиментов тоном, который шёл в разрез с осознанием того, что он будет не прочь целовать ее снова и снова, пока она не растает в его объятиях.
— Возможно, не с вами.
Только со мной.
— Ни с кем.
Проклятье! Он знал, что эти сестрички не принесут ему ничего, кроме неприятностей. Это было опасно, как для него, так и для его чувства чести. Сбыть их с рук, выдать замуж — не было ничего лучше этой идеи. Марианна желала набраться жизненного опыта, что бы она под этим не подразумевала, и кто знает, что было в голове у двух других.
А где они, кстати? Томас осмотрелся с растущим беспокойством. В это время суток прогулочные дорожки были наводнены людьми. Но ему было необходимо определить местонахождение девушек.
Его желудок сжался. Чтоб его, если он их упустил, за это придется расплачиваться. Он просматривал дорогу, запруженную медленно движущимися экипажами, и, в конце концов, начал закипать. Томас крутил головой, рассматривая тех, кто прогуливался позади них. Вытягивал шею и впивался взглядом в спины тех, кто был впереди. Все вокруг кишело шляпами и зонтиками, шелестящими юбками и приглушенными голосами. Все походили друг на друга. Почему только он не обратил внимания, во что были одеты эти проклятые девицы?
— Что это вы делаете? — спросила Марианна.
— Высматриваю ваших сестер, — резко ответил маркиз. — Если вы не заметили, они исчезли. Наверняка побежали набираться жизненного опыта или приводить в действие иной злодейский план, нацеленный только на то, чтобы испортить мне жизнь.