Я почувствовала слабость и тошноту. Будет ли главный удар? Но нет. Дрожь земли постепенно прекратилась, пыль осела на землю. Даже опять засвистели птички.
— Сиката га най — произнес Ёсио, усаживаясь обратно за столик.
Я с трудом проглотил вязкую слюну, примостился рядом. Мысленно тоже произнес — Сиката га най — «Ну что поделаешь», подумал о карме — главном законе воздаяния в буддизме. Свою карму не обманешь.
Слуги громко обсуждали случится ли цунами в порту и если да, то что им делать, но постепенно успокоились. Цунами не пришло.
Святилище Такомими — маленький нищий синтоистский храм учения Чистой Земли — находился на задворках Нагасаки. Богиня Такомими Химэ-но Микото сочувственно относилась ко всем путешественникам, бредущим мимо и каждый мог рассчитывать там на приют и поддержку. Но теперь храм, возведенный на низком холме, в традиционном китайском стиле, пришёл в упадок. С обвалившейся черепичной крышей, разорванной бумагой на перегородках и заросшими тропинками, он оказался на задах, повернувшихся к нему спиной домов. Поросшие мхом серые каменные фонари и треснувшие статуи каменных сторожевых псов как бы говорили — хорошие времена для святилища давно в прошлом. Деревянные ворота тоже давно потеряли свой первоначальный красный цвет.
И два обитателя сего храма были ему под стать — крепко сбитый, но с поломанными ушами и без одного глаза настоятель. Второй насельник был обладателем искалеченной правой руки, на которой не хватало большого и указательного пальца. Последний когда-то, никто не помнил уже когда, прижился в пристройке, в обмен на работу в храме и уход за маленьким кладбищем. Все звали его Ниваси-сан — господин садовник — и, несмотря на увечье, охотно нанимали для работы в окрестных огородах. За еду и пару медяков он собирал опавшие листья, полол сорняки, выравнивал дорожки, вскапывал грядки. Как-то раз вынес из леса сосну в горшке и высадил её на городской площади. Что очень понравилось всем жителям и добавило ему клиентов.
— Значит южные варвары собираются посетить три провинции? — спросил настоятель, наливая себе чая.
— Да, господин — кивнул Ниваси — Провинцию Хидзен, Цукуси и Будзэн.
Оба разговаривали в садовой беседке при храме. Уже взошла луна и вокруг китайского фонарика, подвешенного под крышей, вилась ночная мошкара. На низком столике стоял чайник и блюдо со сладостями. Настоятель уже много лет не пил сакэ, но любил при случае похрустеть рисовым печеньем — сембеем или съесть дайфуку — медовое пирожное.
— Кстати, что там у них за история с чёрным демоном-они? — одноглазый монах прихлопнул комара на шее
— Думаю, будет лучше, если вы сами выслушаете адепта — Ниваси взял чашку подержал и поставил обратно. В корзинке стоявшей неподалёку его ждала бутылочка сакэ. Но пить одному в присутствие хозяина храма, да который давно отказался от выпивки, он счёл невежливым.
— Хорошо, позови.
Ниваси встал и канул во мраке храмового сада. Ёсио постигал неподвижность камня и смирение низшей формы бытия. Отец привёл его и поставил на столбик — рядом с одной из разбитых каменных собак, стоявших на страже у ворот заброшенного храма. Прошло несколько часов. Птицы садились ему на плечи, а луна бросала глубокие синие тени. Кусали комары. Но он был камнем и не чувствовал этого, ведь у камня нет чувств. У камня нет мыслей. Нет скорби, сожаления и радости. Камень неподвижен. Отец приказал ему быть камнем, и он будет камнем. Стало холодно, тишина сгустилась вокруг храма. Внезапно перед ним возник отец.
— Молодец — похвалил он Ёсио за усердие и добавил — пойдём.
Они прошли в сад, к беседки. Ниваси занял прежнее место, а Ёсио встал на колени у столика, поклонился
— Расскажи то, что говорил мне. — приказал садовник.
— Вчера, после третьей стражи, гайдзины приволокли с корабля в миссию чёрного человека. В цепях. До этого в разговоре патера Луиша с приехавшим священником Каннуси-саном, упоминалось, что он ударился головой во время шторма и возможно через дырку в голове в него вселился демон южных варваров.
— А разве он не сам демон-они? — удивился настоятель.
— Дон Луиш говорил, что за Бхаратом есть континент Априка, где все люди имеют такой вид.
— Хорошо, продолжай.