Увы, ковыряния щепкой в замке кандалов ничего не дало — навыков взломщика у меня не было. Попытки разорвать цепи тоже ни к чему не привели. Силы много, но не настолько, чтобы гнуть железо. Да и особо времени мне не дали — через несколько дней, утром, затопали башмаки по лестнице, сразу несколько моряков с мушкетами и тесаками за поясами ввалились в кубрик, взяли меня под руки. Потащили наверх, к солнцу и морю. Только это был совсем не тот курорт, на котором кто-либо захочет отдохнуть. Меня тычком скинули в ялик возле борта — там тоже была охрана. И мой знакомый священник. Как его называли «колобки»? Каннуси-сан? Ну, это явно японская переделка имени, которое местные не могли выговорить.
На лавку в ялике меня никто не пустил — сел прямо на дно лодки, которое протекало от воды, и моя набедренная повязка тут же намокла. Что, может, было и не так уж плохо — солнце жарило вовсю. Хоть немного охладился.
Гребли моряки недолго и скоро наш ялик уткнулся в пирс. Священник жестом показал мне вылезать, а я ему потряс свои ножные кандалы, которые мешали. Каннуси-сан поморщился, дал команду моему мучителю с серьгой. Среди быстрой речи я разобрал имя Педро. А за дикую обезьяну тут, получается, я. Ага, смотрел «Здравствуйте, я ваша тётя!».
Мучитель достал ключ, быстро отомкнул замок. Ну что же… Как говорил отец, жить стало лучше, жить стало веселее. Почему-то всегда с грузинским акцентом.
Пока все вылезали и выгружали багаж — какие-то корзины, ящики, появилось время осмотреться. Благо я на голову возвышался над всеми и обзор открывался просто отличный. Что я увидел? Залив с кораблями, небольшие горы. Плюс порт и маленький городок из одноэтажных домиков в японском стиле. Улочки узенькие, единственное высокое здание — каменный костёл в центре поселения.
Народу в порту было много, суета сует и прочая движуха. Грузчики тащили и катили бочки, рыбаки сматывали снасти. Стоило нам спуститься с пирса на «землю богов», как вся движуха мигом встала. Священник успел «поймать рикшу», влезть в коляску — тут-то толпа нас и окружила. В меня начали тыкать пальцем, люди норовили прикоснуться к коже, даже потереть её. И всё это с широко распахнутыми узкими глазами. Шок и трепет.
Каннуси-сан принялся размахивать руками и что-то выкрикивать на плохом японском, но говорил он так ужасно, что его никто не понимал. Я в том числе.
Матросы встали по обе стороны рикши, постепенно оттесняя толпу. И тут женский голос крикнул:
— Это гёсе!
— Нет, это чёрный демон-они!
Тут же в нас кто-то кинул гнилой апельсин. Целили в меня, а попали в священника. Моряки церемониться не стали. Прикладами принялись расчищать дорогу — японцы же, обзывая нас по-всякому, разбегались в стороны.
Чайный домик — изысканное место развлечений для состоятельных людей — богатых купцов и чиновников княжеской ставки, находился в самом центре городского квартала Нагасаки.
«А ведь я ещё ни разу не провела тяною — чайную церемонию», — грустно думала Норико-сан. — «С самого открытия здесь играет музыка, танцуют красивые женщины, мужчины едят и пьют, но чаще всего это не чай, а саке». Девушки в кимоно развлекали гостей, исполняя традиционный танец и играя на сямисэне, ожидая момента, когда разгорячённые посетители отведут понравившуюся на верхний этаж. Сама же Норико сидела за ширмами, за низким столиком, покрытым золотой парчой с расположенными на нем курильницей для благовоний, вазой с сезонными цветами и подсвечником. Напротив устроился почтенный Каёши-сан — рыботорговец, что за последний год подмял под себя почти всю торговлю дарами моря в Нагасаки и окрестностях. Именно его люди скупали улов, выловленный окрестными рыбаками. Не чурался грузный, седой торговец и дел с пиратами-кайдзоку. Контрабанда, скупка краденого…
Всё это делало Каёши очень уважаемым человеком, которому попросту не укажешь на дверь. И потому Норико, мило улыбаясь и подливая саке в пиалу гостя, в пятый раз выслушивала историю о том, как он пришёл в Нагасаки голый и босый, и вот посмотрите на него теперь — лучшие торговые склады, рыболовный флот, сундуки ломятся от золота.
— Так может, вы потратите часть своих денег? — не сдержалась Норико. — И отведёте наверх одну из наших девушек.