Усилием воли она отогнала мысли об этом и стала думать о нем как о друге, так что называть его по имени казалось ей абсолютно естественным. Правда, пока она не собиралась докладывать об их уговоре ни матери, ни Бо. Надо подождать до свадьбы брата. Возможно, потом это будет выглядеть более естественно.
Дэвид ведь только что спросил ее о чем-то. О чем? Ах да…
— Бал у Толботов? — переспросила она, делая вид, что вспоминает, — В следующую субботу.
— Значит, у нас осталось всего несколько дней? — встревожился Дэвид.
— Совершенно верно.
Он провел рукой по лицу:
— Есть хоть некоторая надежда на то, что мы успеем подготовиться?
Склонив голову, Аннабел улыбнулась:
— Надежда есть всегда. Кроме того, если вы совершите что-нибудь уж совсем вопиющее, мы просто объясним это новыми веяниями.
Он хмыкнул и явно стал успокаиваться.
— Все так просто? Если бы знать об этом заранее, можно было и не переживать:
Аннабел вскинула брови:
— А вы беспокоились?
— А вы не заметили? — спросил он, хмыкнув.
— Нет, абсолютно, — пожала она плечами.
Дэвид выдохнул, раскачиваясь с пятки на носок.
— Мне казалось, ничего страшнее войны нет, ан нет, перспектива допустить ошибку пугает ничуть не меньше. Я предпочел бы вновь оказаться на поле боя, чем отправиться на бал. Уверен, что буду выглядеть как невежда.
Аннабел нахмурилась:
— Не могу поверить, что столь привлекательный мужчина может робеть перед дамами.
Дэвид криво усмехнулся:
— Возможно, все это из-за того, что одна весьма и весьма привлекательная леди устроила мне как-то взбучку.
Против воли Аннабел рассмеялась:
— Нет, серьезно. Почему вас так беспокоят именно дамы?
— Даже не знаю, — ответил Дэвид, расхаживая перед камином. — Я ничуть не волновался, встречаясь с дамами в Брайтоне, но на балу у Толботов будут другие леди, иного статуса.
— Лондонские леди мало чем отличаются от каких-либо других, — заверила его Аннабел, хотя не имела понятия, так ли это на самом деле.
Впрочем, это не имело значения, ей просто хотелось, чтобы он успокоился. Кроме того, судя по Марианне, девушки из Брайтона милые и симпатичные.
— Я хорошо знаю дам из Брайтона: вырос среди них, — продолжил Дэвид, потирая шею (когда нервничал, он был очень забавен). — А здесь, в Лондоне, того и гляди сотворю что-нибудь такое, из-за чего на меня до конца дней будут показывать пальцем.
Аннабел удивлялась все больше: он вроде бы шутил, но чувствовалось, что за его словами что-то скрывается. Может ли быть, что он переживает из-за всех этих никчемных условностей, в которых увязло высшее общество? Почему? Ведь этого человека не заподозришь в трусости! Он был куда достойнее большинства тех хлыщей и хвастунов, которые с важным видом дефилируют по бальным залам, разодетые как павлины, всех этих денди, что ни дня в своей жизни не проработали.
— Вы справитесь, не сомневаюсь. Кроме того, мы будем рядом: я, мама, Марианна. Так что успокойтесь, мы не позволим вам превратить себя в посмешище.
Дэвид облокотился на каминную доску:
— Я весьма признателен вам за такую уверенность в моих возможностях, но, боюсь, статус посмешища закрепится за мной надолго.
— Пожалуйста, доверьтесь мне, милорд! Я ведь ваш наставник, в конце концов.
Дэвид изобразил раскаяние:
— Ах да, простите. Конечно. У меня самая лучшая наставница в Лондоне: если не поможет она, то мне не поможет никто.
Аннабел покачала головой:
— Глупости! Вы можете и непременно станете образцом пристойности в обществе. Сегодня я планирую научить вас приглашать даму на танец, выводить в круг танцующих, кланяться, после того как она присела в реверансе, а завтра мы перейдем к разучиванию модных танцев.
— А что, существует какой-то особенный способ приглашать даму на танец? Мы в Брайтоне танцевали…
Несколько мгновений Аннабел обдумывала вопрос.
— Во-первых, вы не можете пригласить на танец леди, пока соответствующим образом не будете представлены ей. Но это не проблема, потому что мама будет рядом и сделает все необходимое. Ну а если мама не сможет, мы привлечем к этому леди Толбот, она все-таки хозяйка бала.