Остановив лошадей и бросив вожжи, Дэвид повернулся к ней:
— Значит, если на балу я познакомился с леди, которая мне нравится, допустимо пригласить ее на прогулку в парк уже на следующий день?
Аннабел сложила руки на коленях:
— Да, но, во-первых, вы должны убедиться, что вам позволено поддерживать знакомство с этой леди и за пределами бального зала. Представление ей там — это прекрасно для приглашения на танец, но чтобы иметь право приветствовать леди на улице, вы должны сначала нанести ей визит и получить на то дозволение либо ее родителей, либо опекунов.
Он нахмурился:
— Должно быть, вы шутите.
— Разве я похожа на тех, кто шутит? — с милой улыбкой уточнила Аннабел.
— Нет, — вздохнул Дэвид. — Ладно. Итак, я наношу ей визит, официально знакомлюсь, но потом-то могу, наконец, пригласить, если она, конечно, не против, прокатиться в парк?
— Да, и не только прокатиться, но и поесть мороженого у Гюнтера, пригласить в оперу или в театр, но это в сопровождении только.
Дэвид застонал:
— Терпеть не могу оперу!
Аннабел рассмеялась:
— Я тоже, но такое появление на людях воспринимается с исключительным одобрением. Однако это возможно, если вы получите разрешение от ее родителей. Кроме того, вы оба всегда должны находиться под наблюдением компаньонки — как вы понимаете, газеты сообщат об этом немедленно.
Брови у него взлетели на лоб:
— А при чем здесь газеты? Какое до этого дело им?
— Во время лондонских сезонов газетчики не упускают ни малейшего события. Целые страницы посвящаются слухам и домыслам. Про вас ведь уже много писали в этом сезоне — про вас и Марианну. Вы что, не читаете «Таймс»?
Дэвид со стоном вздохнул:
— Да читал, конечно. Правда, Бо предупреждал, чтобы я пропускал страницы со сплетнями во избежание рукоприкладства к этим писакам.
Аннабел рассмеялась:
— Да, тогда, наверное, к лучшему, что вы не жалуете прессу. Но позвольте все-таки сказать, что ваше с Марианной появление в Лондоне стало чуть ли не главным событием этого года, разве что после ареста отца леди Фрэнсис, барона Уинфилда, обвиненного в государственной измене.
— Да, печальная картина — видеть предавшего собственную страну.
Аннабел как-то упустила из виду, что в освобождении Дэвида из французского плена приняли участие Бо и Марианна, захватив барона Уинфилда.
— Скажите, правда, что барон и его любовница пытались свалить вину друг на друга?
Дэвид покачал головой:
— Да, ходили такие слухи, но, если честно, я был так рад Марианне и Беллу, что на детали просто не обращал внимания. Я многие недели не мог ни есть, ни спать.
Ахнув, Аннабел приложила руку ко рту:
— Но как такое возможно? Разве человек может вынести такие испытания?
Дэвид через силу улыбнулся:
— Это было ничто по сравнению с тем, как приходится приспосабливаться к требованиям лондонского общества.
Аннабел поменяла тему, сказав:
— Помогите мне спуститься. Прогуляемся возле воды.
Дэвид оглянулся по сторонам:
— Так обычно бывает… во время поездок по парку?
— Нет, — лукаво улыбнулась Аннабел. — Но вы же хотели выбраться из гостиной, не так ли? Кроме того, здесь только вы и я. Никто ничего не узнает. Кара будет молчать.
Дэвид спрыгнул с сиденья, обошел экипаж и поднял руки, чтобы помочь ей спуститься.
Аннабел положила руки ему на плечи, Дэвид снял ее с козел и осторожно поставил на траву. Она словно забыла снять руки с его плеч и даже сквозь перчатки почувствовала, что никаких накладок у его сюртука нет не то, что у многих джентльменов, с которыми она танцевала. Будто очнувшись, Аннабел резко отстранилась и указала на узкую тропинку, которая вела к воде.
Они спустились к озеру и пошли по берегу. Тростник и деревья закрывали их от других гуляющих, взор радовали весенние нарциссы на ярко-зеленой молодой траве, что стелилась ковром.
Дэвид остановился. Устремив взгляд вдаль, сложив за спиной руки, он сейчас был похож на полководца перед боем. Еще мгновение — и отдаст приказ солдатам идти в атаку. Казалось неправдоподобным, что этот смелый решительный человек может переживать по поводу своего появления в свете.
Аннабел, которая шла впереди, некоторое время наблюдала за ним, потом подошла и тихо произнесла:
— Пенни за то, чтобы узнать, о чем вы думаете, милорд.
Дэвид поднял руки, словно хотел взлететь, и сказал:
— Если откровенно, то я сейчас думал о том, как было бы здорово выкурить сигару.
Аннабел рассмеялась: