— Это они! Вперед!
В то же время со стороны БТРа донесся выстрел. Игорек разглядел движение в кустах, на вершине холма.
— Кантемир, сбей его, — крикнул Гасабкули на бегу снайперу. Все боевики устремились за ним.
Игорек, несколько раз выстрелил и бросился внутрь БТРа. Ему оставалось одно последнее мгновение, чтобы проскользнуть внутрь машины, как пуля пробила ему грудь. Через мгновение еще одна пуля попала в него, но он был уже мертв.
Верхов услышал выстрелы, но не обратил на них особого внимания. А вот услышав крики, резко обернулся к ооновцам и быстро проговорил:
— Бегите туда! Я их задержу! — и видя некоторое их замешательство прикрикнул — Это приказ! Скорей, если жить хотите!
С видимым неудовольствием ооновцы бросились вперед и скоро скрылись из виду. Капитан оглянулся, подбирая получше укрытие, бросился туда и приготовился к бою.
— От дьявол! — думал он, — теперь придется их всех перемочить…, если успею…
Всех перемочить было, пожалуй, трудновато. Больше двадцати боевиков короткими перебежками приближались к нему… Первых трех Верхов снял как на учениях: одиночными, прицельно, качественно. И немедленно перекатился в ложбинку, что находилась неподалеку. Бандиты тут же ответили шквалом огня, который был направлен туда, где Верхов находился секунду назад.
— Не…, так можно воевать…, — подумал Верхов, точно также спокойно и размеренно сбивая еще двоих, — а щас быстро за дуб…
Снова перебравшись за другое укрытие, «три вэ» притаился. Но боевики тоже были не новичками и быстро поняли, что Шайтан меняет позицию после каждого выстрела… И уже не торопились отвечать…
— Живым! Этого только живым мне!!! — кричал Гасабкули, стараясь не дать убить десантника. Он прекрасно понимал скольких людей может лишиться, пытаясь взять Верхова живым, но что значили эти потери перед возможностью захватить Шайтана… живым…
«Три вэ» прекрасно слышал выкрик Гасабкули. Воюя здесь столько времени, он уже почти свободно объяснялся на их языке. Это тоже было одним из первейших условий выживания.
— А-а-а, живым, значит, — вдруг рассвирепел Верхов, — ладно, будет вам живым, суки…, давайте… Поиграем…
Боевики стали постепенно брать Верхова в кольцо… Его надо подранить и тогда его легче будет взять. «Три вэ», понимая, что рукопашной не избежать, слегка поджался, как бы проверяя готовность тела к бою, и радостно убедился, что мышцы аж «поют» в преддверии боя, в жажде схватки… Он недобро усмехнулся…
Зия вбежал в дом, захлопнул дверь и радостно воскликнул:
— Дед, Лани встала и пошла пить воду! Дед, слышишь???
— О, это хорошо, — ответил дед, — теперь она должна сама начать с детьми возиться. Ты к ним больше не лезь. Лани может злиться. У суки старого Григола тоже щенки родились, так она его дочке руку искусала, когда та щенка взять хотела… Помнишь, он вчера рассказывал?
Зия даже рот раскрыл от удивления. — Выходит теперь ему нельзя к щенкам подходить??? Та, ну! Глупости старый говорит. Как это не подходить к щеночкам??? Глупости…
Он снова вышел на двор и увидел, как собака, вдоволь напившись, медленно повернулась, коротко глянула на него и поплелась в сарай. Зия, на этот раз, осторожно подошел к двери сарая и заглянул внутрь. Лани уже устроилась на своем месте возле щенков. Увидев, что в сарай заглянул мальчик, собака тихо зарычала и чуть подернула верхней губой. Как бы и показывая зубы и не показывая… Зия остановился у входа.
— Пожалуй, дед прав. Не буду Лани раздражать, — подумал он, хотя его захлестнула горькая обида на собаку, которая оказалась такой неблагодарной свиньей. — Я от нее не отходил, когда ей плохо было, а она меня даже к щенкам не подпустит… Морда паршивая… Морда паршивая» продолжала ворчать и Зия вернулся в дом. Огорченно спросил он у деда, возившегося с чем-то в углу:
— Так что, мне теперь вообще нельзя будет к собакам подходить? Она рычит…
— Нет, сынок, только первые несколько дней не стоит их беспокоить, а потом Лани успокоиться и разрешит тебе с ними играть. Просто сейчас ей кажется, что любой может ее детей обидеть… Она за них боится…
— Так мы ж с тобой уже были возле них и в руки их брали… тогда ж она ничего нам не говорила… то есть, не рычала…
— Тогда ей просто очень плохо было. Она очень устала. И крови много потеряла. Ей было не до того просто. А сейчас ей явно лучше… Раз она тебя к щенкам не пускает. Не переживай. Все образуется.
Угрюмый как будто что-то почувствовал, остановился, оглянулся и прислушался.
— Туша, стой, слышишь?
Туша тоже приостановился и замер, внимательно и чутко вслушиваясь.
— Эй, Жердь, Лысый, слушайте… Все слушайте!
Дезертиры остановились. Теперь все они явственно слышали звуки погони.
— Рассыпаться! Всем приготовиться к бою!
Жердь не был формальным или неформальным лидером этой шайки, но большой боевой опыт его не мог не сказаться и дезертиры без возражений бросились выполнять его приказания. Но как ни готовились экс-боевики к встрече и бою, они так и не успели как следует настроиться на того противника, с которым им предстояла схватка. Первые две собаки вылетели из-за кустов и бросились прямо на Тушу. Тот хоть и пытался выстрелить в них, но все же не попал. Псы тут же повалили его на землю и земные «подвиги» его были бы завершены очень скоро, если бы не Угрюмый, который двумя точными выстрелами прикончил обеих собак. Но дальше псы начали «сыпаться» на бандитов просто как из мешка. Вот уже три собаки набросились на Лысого. Он отбивался ножом, стараясь дотянуться до пистолета, что был засунут за пояс со спины, но собаки, схватив его за руку, тянули вниз, на землю и не позволяли ему достать оружие. Вот Жердь двумя меткими очередями подбил трех или четырех собак, но на их место тут же выбежало еще штук шесть, направляясь к нему. Вот огромный, почти совсем белый, кобель одним прыжком опрокинул еще одного бандита и вцепился ему в горло. Бандит отчаянно отбивался, хрипя и задыхаясь. Остальные, потрясенные количеством собак, скоростью и слаженностью их действий, старались отстреливаться, не подпуская их к себе вплотную. И все же собаки прорывались сквозь ураганный огонь дезертиров и, то тут то там, приканчивали их по одному.
Ожесточенная схватка длилась всего каких-нибудь пятнадцать минут, а на земле уже валялось не меньше дюжины убитых собак и пятеро бандитов. Оставшиеся в живых собрались в кучу и стали спинами друг к другу. Так хоть какая-то надежда была. Атаки собак следовали одна за другой. И хотя псы-людоеды несли огромные потери, их ярость и жажда крови, казалось, не знали границ. Наконец, собаки, ведомые огромным белым вожаком, все разом бросились на людей. Их встретил страшный, перекрестный огонь из автоматов и пистолетов. Половина собак даже не добежала до добычи, но те, которые дорвались, в один миг растащили группку бандитов в разные стороны. Теперь каждый бился сам за себя. И исход этой ужасной схватки был не очевиден…
Ооновцы бежали вперед, к выходу из ущелья, что есть сил. Они слышали выстрелы, раздававшиеся сзади и крики боевиков. Вар рвался туда, где шел бой. Эндрю с огромным трудом тащил его за собой, не совсем понимая, почему собака так хочет драться. Ведь ни ей ни ему пока никто ничего плохого не сделал.