— Естественно, — ответил обрадованный Эндрю. — Был бы тебе очень признателен.
— Норман — отличный парень. Может, тоже даст тебе пару советов.
— Спасибо, Джон.
Джон перезвонил спустя несколько минут и сказал, когда надо подъехать в мастерскую его друга.
Тот оказался человеком хмурым, но надавал столько ценных советов и студийного оборудования, что Эндрю не знал, как его благодарить. Снимки, которые Норман позволил ему взять, поражали воображение.
— С цветами, вазами и драпировками лучше не связывайся, — сказал он деловито. — Все равно не сообразишь, какие именно выбрать, запутаешься. Это гораздо удобнее. — Норман кивнул на принесенные стройным пареньком передвижные студийные стойки с тканевыми и бумажными фонами.
— Ага. — Эндрю смотрел на все, что ему показывали, широко раскрытыми глазами, пытаясь ничего не пропустить, все удержать в голове.
— И помни о свете. Это очень важно. Возьми вспышки и софиты, потом вернешь. Обработать снимки я тебе помогу. Я свободен с трех до шести практически каждый день.
— Спасибо, — пробормотал Эндрю, не веря в свою удачу. — Сколько я тебе должен? — За услуги Нормана он был готов выложить любую сумму.
Тот махнул рукой.
— Потом разберемся.
Было около шести вечера, когда Эндрю покончил с изучением взятого в долг и привезенного в маленькую студию оборудования. Фотографии со стен он снял, как только приехал, — в сравнении с работами Нормана они выглядели жалкими и невыразительными.
Все шло как по маслу в успешном претворении в жизнь плана по спасению прелестной Натали. Эндрю, похоже, благоволила сама судьба.
Натали вернулась домой в полном смятении. Ей очень хотелось довериться Харперу и в то же время было до жути страшно. Вспомнив события сегодняшнего утра, она подумала даже, уж не злой ли рок устроил их с Харпером знакомство, замыслив сбить ее с толку, заставить свернуть с избранного пути.
Она взглянула на кровать в спальне — единственное напоминание о Джеймсе — и, вновь почувствовав привычную боль в сердце, обхватила себя руками за плечи и прошептала:
— Нет, мне ничто не помешает. Никто не отговорит меня от того, что я задумала…
Но тут ей вспомнился мягкий свет зеленых глаз Харпера, его завораживающий голос, и по рукам, ногам и спине побежали мурашки. Надо быть предельно осторожной, подумала она, охваченная легкой паникой. Если попаду в очередную западню, тогда мне точно несдобровать.
И, повинуясь душевному порыву, она опустилась прямо там, где стояла, на колени, сложила перед собой руки и зашептала, вкладывая в слова те чувства, что владели сейчас ее истерзанной душой:
— Господи, прошу тебя! Дай мне мудрости поступить правильно и сил противостоять соблазнам. Я устала от нынешней жизни и хочу покоя. Только ради этого я согласилась сниматься у Харпера. Если его намерения грязны и порочны, умоляю, защити меня… — Она замолчала, неожиданно вспомнив, как фотограф катал ее на машине, как сказал, что ее переживания для него гораздо важнее выставки и договора, и ей стало стыдно. — Если же он человек порядочный и достойный, дай мне ума не обижать его подозрительностью и чрезмерной осторожностью, — добавила Натали с еще большим пылом.
Удивительно, но на нее нашло вдруг странное умиротворение. Она ясно почувствовала, что не допустит ошибки, что должна вести себя с Харпером, как подсказывает сердце, и ничего не бояться. На душе у нее посветлело, тело наполнилось необыкновенной легкостью.
Поднявшись с пола, она сняла с себя платье, одно из тех, что купила накануне, прошла в ванную, приняла душ. Вытершись мягким розовым полотенцем, Натали неожиданно почувствовала, что голодна как волк, и поспешила в кухню.
В холодильнике не оказалось ничего существенного, лишь морковь, брокколи, помидоры, кусок полузасохшего сыра и банка консервированного тунца. Это были остатки того, чем Натали питалась целый месяц, за исключением двух дней, в которые родители приглашали ее на ужин. Александра прекрасно готовила и знала много экзотических рецептов — помнила их с тех давних пор, когда жила в России. Натали любила мамину стряпню, но в последнее время есть ей вообще не хотелось. А сегодня…
Сегодня, как ни странно, аппетит к ней вернулся. С чего бы это? — недоумевала она, направляясь в ближайший супермаркет за продуктами. Может, после вчерашней беготни? Или сегодняшних приключений? В любом случае это здорово. Умереть от истощения не лучший способ ухода из жизни. И потом, я вообще не хочу пока умирать. Буду жить, сколько должна.