Тони управился с защелкой своего ремня, но, вместо того, чтобы расстегнуть ширинку, вынул пояс из петелек. Внутри Паркера все забилось, как сердце: кажется, пульс можно было ощутить в каждой клеточке тела. Старк лишь изящно ухмыльнулся на это и, накинув ремень на шею мальчишки, затянул его так, что, еще чуть-чуть, и Питер мог задохнуться. Но Тони знал меру, поэтому Паркер действительно во всем ему беспрекословно доверял.
— Этого больше не повторится. Ты никого никогда не подпустишь к себе так близко. Никого, кроме меня, — потянув за тот край ремня, который отвечал за поступление воздуха в легкие, Тони чуть наклонился, согнувшись в спине, словно бы сообщая эти слова мальчишке, а не спрашивая. Кровь застучала в висках так сильно, что у юноши закружилась голова. Он поддался чуть вверх, жалобно выдыхая, и так хотел коснуться губами лица мужчины, что почти стонал от желания, но тот, назло, лишь подразнил его легким прикосновением щетины к щеке и отпрянул, расслабляя давление на горло мальчика.
— Умница, — увидев покорность в глаза Пита, Тони как-то слишком по-отцовски улыбнулся и потрепал Паркера по мягким кудрям, — Я больше такого не потерплю. Убью его, если еще раз увижу с тобой, тебе понятно?
Питер энергично закивал, прикусывая губы, чтобы не сказать что-нибудь. Тони вновь наградил его кроткой улыбкой, практически безобидной, совершенно не гармонирующей с его предупреждениями. Паркер не мог ни о чем здраво думать — он все проанализирует потом. Сейчас же — его било возбуждение, и желание поскорее коснуться себя стало совсем невыносимым. Старк возбуждал одними словами, взглядами и манипуляциями, что это просто не укладывалось в невинной голове паучка. Ремень грубой кожей давил на нежное горло, и Питеру слишком сильно нравилось, когда он оказывался жизненно зависим от рук и действий Тони. Старк запустил всю пятерню в волосы мальчишки и бесцеремонно ткнул его носом себе в пах, выбивая из Паркера короткий, но жадный стон. Нетерпеливо стянув брюки мужчины с нижним бельем до колен, Паркер медленно лизнул основание стоящего большого члена там, где заканчивались твердые черные волоски. Старк складно оперся о высокую стойку локтями, прорычал что-то, не размыкая сжатых зубов, и толкнулся бедрами вперед, мазнув членом по подбородку и губам мальчишки. Это было просто безумно — смотреть в глаза, когда пытаешься взять до самого конца, так пьяно не понимая, что передают эти голодные взгляды сверху вниз. Тони нравилось, когда Питер особое внимание уделяет чувствительной головке: мужчина тогда часто срывался на глубокие стоны и откидывал голову назад, толкаясь за щеку горячего юношеского рта особенно рвано и чувственно. Паркер старательно насаживался ртом, чувствуя его глубоко в горле, и цеплялся пальцами то за бедра Старка, то за ремешок, стягивающий его тонкую шею, чтобы незаметно капельку его ослабить для удобства. Питер никогда не думал, что это может быть так восхитительно — заниматься сексом с Тони Старком. Пусть сегодня Питер повинуется каждому его желанию, ведь действительно провинился. Пусть так, но это было просто… вау!
Когда Питер в последний раз облизнул член Тони, проверяя, осталась ли еще сперма, мужчина потянул его на себя за ремень, заставив неловко подняться на дрожащие ноги. Собственная эрекция сводила с ума. Темное белье Паркера заметно намокло в области выступающей смазки, и как только Пит хотел потянуться, чтобы наконец снять напряжение, его оба запястья перехватили одной рукой:
— Ну нет… — проворковал Тони, аккуратно снимая с шеи ремень и теперь уже обвязывая им руки мальчика, — Непослушным мальчикам не дают сразу кончить, малыш.
Питер вздрогнул и жалобно ахнул, натягиваясь, словно струнка. Ладони Старка уверенно скользнули вниз по чувствительно коже и улеглись на изгибе талии, обхватив. Рот сначала мягко коснулся тонкой кожи под челюстью, а затем зубы прикусили, оттягивая. Питер вжался всем телом в мистера Старка и простонал от дурманящей боли. Укусил, а затем так приятно, покалывающе втянул кожу в рот, облизывая, как конфету, после чего облюбленное им место так приятно саднило и зудело.
— Никаких водолазок и кофт, — в перерыве между укусами-поцелуями процедил Тони, издевающе потеревшись пахом о ноющий пах мальчика, — Если надо — я вырисую на твоей спине свое имя.
Пит вновь содрогнулся от его басистого, хриплого голоса на ухо. Он мог кончить только от этого, но сдерживался изо всех сил. Запястья, скованные ремнем, ныли, а руки так и рвались скорее провести по изнывающему основанию. Это просто какая-то мука!
— Никто не прикоснется к тебе. Никогда. Я не хочу терять тебя, — последнюю фразу Тони прошептал так неслышно, что Паркер едва уловил ее. Хотя сейчас он должен вообще ничего не слышать и каждое слово могло в итоге оказаться его собственным бредом, но что-то заставило юношу поверить в искренность мистера Старка, — Мой маленький мальчик. Засранец, из-за которого я просто сойду с ума.
— Мхм, Тони… — не сдержался Питер, выстанывая любимое имя, и Старк взглянул ему прямо в глаза, выцеловывая голое плечо так, будто тоже любил. Его ладони проскользнули вниз по спине, огладили ягодицы, а затем по очереди шлепнули, отчего мальчишка вздрогнул и ахнул, зубами впиваясь в плечо Старка. Тот, кажется, простил ему это, с жадностью оглаживая завидные окружности, изящную поясницу и натренированную спину. От каждого прикосновения тело мальчишки просто горело адским пламенем, и внутри все разрывалось на куски от удовольствия и страсти. На секунду руки Тони пропали, и Паркер несчастно захныкал, но тут же услышал успокаивающий, но все такой же строгий голос:
— Сейчас, подожди.
Питер зажмурился, задышал глубоко и тяжко, и вскоре снова ощутил на ягодицах руки, теперь уже более прохладные, чем прежде. Ребро одной из ладоней скользнуло промеж, и Паркер вздрогнул, не вовремя заливаясь краской.
— Тц… Тони… Я…
— Тихо, — приказно прервал мужчина и, ловко подхватив мальчишку на руки, в два шага преодолел расстояние до дивана. Уложив Питера головой на мягкий подлокотник, Тони навис сверху — распаленный, горячий и возбужденный, и наконец поцеловал его так, будто хотел стереть губы Питера с лица земли. Тем временем его влажные скользкие пальцы прикоснулись к напрягшейся дырочке ануса, и Паркер жалобно промычал сквозь поцелуй, изогнувшись в спине. Ему было и страшно, и хотелось этого одновременно, и он совсем не понимал, какому чувству надо отдаться в первую очередь. Он с Тони — это самое главное. С тем самым Тони, которого он так отчаянно добивался. Который отталкивал его, а теперь привязывает к себе. Навсегда. Питер любил его до умопомрачения. Юноша без слов мог умереть за Старка, лишь его попроси.
— Давай, детка, — жарко выдохнул Тони, облизывая собственные губы, и протолкнул первый палец, вытягивая из Паркера тихий стон, — Не бойся. Смотри на меня, вот так, — их взгляды пересеклись, и эти светло-карие глаза Тони стали для Питера настоящим небом. Было и больно, и сладко, и хорошо, и непонятно сразу — мальчишка ерзал в руках мужчины, не в силах понять себя, но в одно мгновение Старк сделал что-то такое, что закинуло мальчишку в такую нирвану, что он забыл собственное имя. Гибко выгнувшись, он, кажется, почти сломал себе спину и сорвал голос:
— Еще… Еще, пожалуйста! — как только его отпустило, капризно хныкнул Пит, теперь уже самостоятельно толкаясь навстречу пальцам. Тони коротко улыбнулся уголками губ, а затем, чуть помедлив, осторожно втолкнулся внутрь под правильным и очень удачным углом: член сразу попал по простате, и, благодаря острому мгновенному удовольствию, юноша не ощутил почти никакого дискомфорта. Весь зацелованный, мокрый, потный, липкий он извивался, как только мог, под глубокими толчками мужчины, прижимающего Питера к себе каждый раз крепче и крепче. Проехавшись шириной ладони по подрагивающему члену мальчишки, Тони ощутил, как Паркера встряхивает и подталкивает к краю здравого рассудка. Юношу как будто пронзили насквозь, но это было так приятно, что он закатил глаза, до крови раскусывая нижнюю губу. Член Тони тоже дрогнул внутри, и мужчина с облегченным стоном выплеснулся на вздымающийся точеный пресс мальчишки, наслаждаясь видом спермы, огибающей идеальные кубики на животе юноши.