– Как часто ты бываешь в Лондоне?
– Довольно редко.
– Знаешь, когда приедешь в следующий раз?
– Нет, не знаю.
Помолчали. Она предложила:
– Давай обменяемся адресами электронной почты, – и они обменялись визитками, надписав на них адреса своих личных почтовых ящиков.
Он направился к двери, Юля не встала его проводить. Ей было плохо. То ли от болезни, то ли от того, что всё закончилось. Он вернулся и поцеловал её:
– Спасибо тебе.
– Не за что, спасибо тебе.
Она чувствовала усталость и эмоциональное истощение, и потому об итогах этого знакомства и каких-либо дальнейших шагах, если они вообще были необходимы, решила поразмыслить позже, на свежую голову.
Третий день конференции был бесцветным. Юля продолжала ощущать себя препаршивейшим образом. Себастиан сидел совсем неподалёку, и она ужасно тосковала по нему. Что чувствовал он, ей было неизвестно. Когда по завершении конференции подъехало такси, чтобы отвезти Юлю в Хитроу, Себастиана не было поблизости, чтобы они могли попрощаться. Не исключено, что он уехал в Лондон раньше, пригородным поездом.
Встреча несостоявшаяся
Вернувшись в Москву, Юля какое-то время была занята делами, накопившимися за время её отсутствия. В немалой степени это были вопросы, связанные с обучением их старшего – на тот момент тринадцатилетнего – сына в крутом физико-математическом лицее «для гениев». Ваня «тянул» учёбу с трудом по целому ряду уважительных причин. И из-за того, что ему приходилось долго добираться от дома до лицея, и из-за того, что много времени после уроков отнимали занятия бальными танцами. А почти каждые выходные необходимо было еще и ездить на танцевальные конкурсы: квалификационная книжка танцора D-класса обязывала.
Ване давно уже обрыдли эти почти ежедневные поездки через полгорода из дома в лицей, из лицея на танцы, из танцевальной студии домой, эти обеды в кафе по дороге «из точки А в точку Б» и выполнение там же, в кафе, «на коленке» домашних заданий. Алексей, Юлин муж, когда у него было время, пробовал возить Ваню на машине, но из-за московских пробок дорога занимала еще больше времени, и Ваня постоянно рисковал опоздать на занятия.
Как бы то ни было, на семейном совете (где, справедливости ради надо сказать, у сына голос был лишь совещательный, да и у Алексея тоже) было решено, что Ваня продолжит заниматься бальными танцами. Во-первых, было жаль многих «инвестированных» лет, да и средств, – вид спорта не из дешёвых. Во-вторых, неудобно перед партнёршей, милой девочкой с не менее милыми родителями. Партнёров вечно не хватает, и родители девочек готовы пылинки с них сдувать и на руках носить, лишь бы мальчики продолжали танцевать с их дочками.
Но главное – Ванины занятия танцами тешили Юлино родительское «эго». Сама она в детстве занималась музыкой, танцевать никогда не умела, но очень любила. А у Ваньки, действительно, классно получалось. Когда Юля смотрела, как сын отстукивает джайв или скользит по залу в вальсе, с прямой спиной и гордо поднятой головой, в душе её тоже зарождалась материнская гордость, да что там гордость – гордыня! Ведь это её сын уже такой взрослый и такой красавец, это её сын поднимается на пьедестал, – вы видели? – это её, её сын!
Чтобы хоть как-то подсластить Ване его действительно нелёгкую участь, Юля с Лёшей выделяли ему еженедельно довольно щедрую сумму на питание и прочие карманные расходы, чтобы мальчик, целый день находясь вне дома, ни в чём себе не отказывал. Таким образом родители покупали Ванькину лояльность, если уж называть вещи своими именами.
Да, в лицее у Ваньки дела шли неважно, но Юля была уверена, что сын справится с временными проблемами, ведь это же её сын! Тем более, что окружение у него было «что надо». Точнее, всего окружения она не видела: поскольку они жили от лицея далеко, то и друзья у Вани бывали нечасто. Но, по крайней мере, самый близкий Ванин друг и одноклассник Паша был прямым олицетворением того самого «гениального ребенка», для которых, по всей видимости, лицей и создавался: мальчик умный, скромный, вежливый, из «профессорской семьи». Ну то есть, это Юля с Лёшей так говорили, несколько упрощая, поскольку Пашины родители были представителями академической среды, что ли. Как бы то ни было, Юля и её муж крепко рассчитывали на положительное влияние Паши на Ваню, что, по их мнению, в конечном счёте должно было привести и к улучшению результатов Ваниной учебы.
***
Но вернемся к Юлиному короткому роману. По мере того, как срочные дела уступали место важным, а важные – повседневным, тоска по Себастиану, ноющее, ни на минуту не отпускающее тягостное чувство, постепенно заволакивала её.