Уже тогда было ясно, что переход высокообщественного производства и индустриально развитой экономики на рельсы стихийного товарнорыночного хозяйства приведет к развалу всей экономики. Можно было (в качестве дополнительного аргумента) сослаться и на выводы международной конференции ООН (Рио–де–Жанейро, 1992), в которых не рекомендовалось странам, вступающим в XXI век, руководствоваться моделью развития, которой следовали развитые капиталистические страны и которая предполагала подчинение экономики получению максимальной прибыли в ущерб социальному развитию народов.
Становится очевидным, что крупные капиталистические страны не смогут и не хотят вытащить Россию из экономической ямы и «продемонстрировать» на ее примере «неисчерпаемые» возможности рыночной модели экономического развития. Поэтому выбор Нового курса для России был и остается вопросом жизни и смерти. Он обязательно произойдет. Вопрос лишь в одном — когда и какой ценой.
Авторы в предлагаемой читателю новой книге продолжают поиск и обоснование нового курса экономического, социального и политического развития России. Теперь, после того как установились капиталистическая система в экономике и олигархический режим ельцинизма в политике, после того как стала очевидной их неспособность вывести страну из кризиса, а к урокам «рыночного социализма» добавились и уроки его наследницы — капитализации страны, обоснование неизбежности смены курса становится еще более актуальным.
В этой связи приходится обращать особое внимание на доказательство самой возможности дальнейшего экономического и социального развития, на определение его основы. Возникает необходимость замены стоимостной парадигмы на новую — потребительностоимостную, позволяющую перейти от политики «модернизации» существующего к политике действительного развития и вывода России на путь прогресса.
Кроме объективно возникшей ситуации в экономической жизни современного общества, необходимость новой парадигмы диктуется состоянием самой экономической науки — возникшими в ней противоречиями и кризисом, не позволяющими решить многие теоретические проблемы, в частности, вопрос о том, с какой теорией войти в третье тысячелетие — стоимостной или полезностной. Ведь если речь идет о новой парадигме, то надо преодолеть старую — стоимостную.
Обнаружилось противостояние классической политической экономии, базирующейся на принципе трудовой стоимости, и экономикса, пытающегося заменить стоимостную парадигму на полезностную под видом их синтеза. В отечественной литературе такого рода «синтезу» подвергаются трудовая теория стоимости К. Маркса и полезностные концепции, разрабатываемые в рамках теории оптимального функционирования экономики.
Авторы не принадлежат к тем экономистам, которые пытаются «объединить» теорию трудовой стоимости с теорией полезности. Они, наоборот, исходят из того, что предлагаемая трудовая теория потребительной стоимости составляет противоположность теории стоимости, является ее отрицанием, и в этом смысле об их прямом синтезе не может быть и речи. Это, конечно, не значит, что из отрицаемой теории ничего не берется и не переносится в новую. Диалектическое отрицание предполагает преемственность, сохранение в снятом виде отрицаемого, в данном случае трудовой основы теории стоимости — необходимости учета затрат труда.
Когда ставится вопрос о переходе к новой парадигме, важно подчеркнуть момент отрицания старой парадигмы. Дело, однако, не сводится к тактическому приему. В попытках синтеза теории стоимости и теории полезности, особенно потребительностоимостной теории и теории стоимости, легко заметить ту же линию, которую проводили «прорабы» перестройки, предлагая соединить социализм с капитализмом, рыночную экономику с плановым ведением хозяйства, власть буржуазии с властью народа и т. п. Синтеза этих противоположных сущностей не произошло и не может произойти в принципе, т. е. по определению взаимодействующих противоположностей и противоречия между ними.
С этой точки зрения нельзя принять суждения относительно того, что генеральной линией развития экономической мысли \в России, идущей чуть ли не от М. И. Туган–Барановского, является движение к синтезу трудовой теории стоимости и теории полезности, что их органический синтез — это методологическая основа концепции новой, эффективной системы хозяйствования.
Придание этому тезису столь важного методологического значения вызывает необходимость в разъяснении вопроса о методологии решения противоречий между парадигмами как полюсами противоречия: а) как между двумя противоположными сущностями; б) как противоречивыми сторонами одной и той же сущности. Противоречия первого типа предполагают, что из двух противоположных сущностей действительной для данного состояния общества является одна из них: или господствуют отношения стоимости, или, наоборот, отношения потребительной стоимости. Это условие связано с несостоятельностью дуализма при определении сущности того или иного явления. Соответственно, по своей сущности теория может быть или стоимостной или нестоимостной, а хозяйственная практика — рыночной или нерыночной. Дуализма одной и той же сущности не бывает, — обе допускаемые противоположные сущности не могут быть одинаково истинными, на практике побеждает и господствует одна из них. Полагают, например, что стоимость и полезность — это две стороны одной и той же медали. Но не говорят, что собой представляет сама медаль, какова ее сущность — товар ли она, или же не товар (лишь потребительная стоимость). Если товар, то сущность стоимостная, если нет, то потребительностоимостная.