И вообще – запоминать, что говорит тебе жена – очень полезно. И вообще, и в частности: теперь Камилла проводила с неподвижным инвалидом минимум пару часов в день, выслушивая (и тщательно конспектируя) то, что она рассказывала мне много лет тому назад и вперед. По возможности, конечно – но я теперь сознание терять при разговорах с ней вроде бы перестал.
Но долгие разговоры все же начались не сразу: узнав, что отец велел ей любым способом "отблагодарить" меня минимум тысячью рублей, я попросил Камиллу потратить эти деньги с большей пользой для мировой науки. И не только науки – но просить оказалось больше некого. Дед, меня очень внимательно выслушав, согласился заняться решением лишь одной части "поставленной задачи", а Камилла – Камилла отправилась в Нижний с задачей привезти в Царицын Векшиных.
Вопрос "куда" не ставился: дед, выяснив, что из Царицына никуда я уезжать не собираюсь (да и Яков Валерианович сказал, что в Петербург я живым просто не доеду), решил "сделать все возможное для любимого беспомощного внука" – и купил дом. Оказывается, дома в уездном городе – это даже и не роскошь непозволительная: вполне приличный и даже двухэтажный (хотя и деревянный) домик на Тульской улице обошелся ему меньше чем в тысячу рублей. Причем "вместе с мебелью" – которую я, впрочем, тут же решил выкинуть. Но – позже, когда денег заработаю.
Зарабатывать, не имея возможности двигаться, довольно трудно. Но если вспомнить Стива Джоббса[1]…
– Дед, извини за неприличный вопрос – обратился я к нему на следующий день после переселения – ты не мог бы мне выделить сто двадцать рублей?
– Скажи, что купить, я Терентия пошлю…
– Мне нужно купить одну девицу, сейчас она работает в книжном магазине Абалаковой. Мне срочно нужен секретарь, а она подходит для этого дела лучше всего.
– Ну раз уж тебе девица потребовалась, то дело точно к поправке идет…
– Дед, мне нужен секретарь чтобы заработать деньги. И девица пойдет ко мне работать, если ей жалование поставить в пятьдесят рублей за месяц.
– Да я тебе и за тридцать найду…
– Мне нужна именно она, и ты сам сразу поймешь почему. То есть сразу, как она работать начнет.
Пятьдесят рублей – это деньги по местным понятиям очень немаленькие, поэтому Дина на приглашение, переданное Терентием, откликнулась довольно быстро. Ну как быстро: единственное, что помешало ей прибежать впереди дедова денщика было то, что она адреса не знала. В отведенную мне комнату ее проводил Николай Владимирович, и, как мне кажется, был более чем удивлен данными девице инструкциями. Честно говоря, и я бы на его месте удивился безмерно – но не сообразил, а потому "говорил что думал":
– Дина, за пятьдесят рублей в месяц вы будете каждый день кроме воскресенья с девяти утра до шести вечера писать то, что я буду вам диктовать. Может быть и до семи, но в день вы будете этим заняты примерно шесть часов. Вы принимаете мое предложение?
– Да, я только хотела спросить…
– Вопросы потом. Если принимаете, то сейчас возвращаетесь в магазин, покупаете шесть толстых тетрадей, ну те, в синей пестрой обложке, нелинованные, с подкладкой линованной которые, сто листов писчей бумаги по полкопейки, самописную ручку – у Анны Ивановны таких три, черного цвета с золоченными колпачками, которые по девять рублей с полтиною… лучше две ручки сразу купите – деньги я вам сейчас на это дам. И четыре кубика чернил, фиолетовых, разведете их уже здесь, я скажу как. Ничего не забыл?
– Я не знаю…
– А я не вас и спрашиваю… да, зайдете еще в магазин Свешникова, две лампы керосиновых купите, которые с зелеными абажурами, стеклянные, оплатите их, скажите, пусть сами принесут. И керосину… нет, это Терентия я попрошу. На покупки вам два часа, к полудню все принесите и начнете работу, сегодня вам полный день будет уже оплачен.
– Саша, откуда такие познания в царицынской торговле? – поинтересовался дед, когда Дина ушла.
– Про самописки я у Козицына слышал вроде – Наталья по-моему удивлялась, какие ручки дорогие и зачем их Анна Ивановна вообще брала, ведь не купит никто… А тетради – ну и где их еще искать, как не в книжном магазине? А по России они всюду одинаковые…
– А про Свешникова?
– Так не ты ли говорил, что кроме как у него, в городе и ламп приличных не найти?
– Не помню… может и говорил. Ну и память у тебя, однако!
– Дед, когда делать больше вообще нечего, только и думаю о том, кто что сказал. Поэтому и запоминаю…