Он осмотрел ее с ног до головы. Темные глаза его расширились, он покачал головой.
– Не очень красивый наряд для такого красивого тела.
Она была слишком взволнована, слишком потрясена происходящим, чтобы ответить. Да он и не ждал ответа: он поддел пальцами тонкие бретельки ее ночной рубашки и потянул вниз.
Виктория сглотнула. Это трудно – стоять совсем голой перед человеком, который тебе совсем чужой. Ее разрывали противоречивые чувства: стыд – ее тело выставлено напоказ, в то время как все горничные, гувернантки и тетушки твердили, что его нужно тщательно скрывать, – и волнение: а вдруг Джастину не нравится то, что он видит? И что-то еще внизу живота… Легкая дрожь, единственное имя которой – желание.
– Да-да, очень красивого тела, – промурлыкал он.
Она задрожала от этого комплимента.
Он обнял ее за плечи и заглянул ей в глаза:
– Не бойся. Я подарю тебе наслаждение, Виктория. Клянусь.
Она безмолвно кивнула, неспособная на что-то большее. Всего за несколько мгновений этот человек сплел вокруг нее сеть могучих чар. Он заглушил голос ее рассудка и здравого смысла, оставив лишь одно – ощущение его присутствия. Он склонил голову, и Виктория успела подумать, что это очень опасно – всего за несколько секунд полностью потерять контроль над собой. А потом он прошелся губами вдоль горла, и все мысли испарились, остались только ощущения. Губы Джастина скользили по ее телу, оставляя за собой легкий чувственный след. Когда он накрыл ртом ее сосок, у нее подогнулись колени. Он поддержал ее и прижал к себе плотнее, не отрывая губ от ее груди. Волны наслаждения расходились от точки соприкосновения, заставляя ее прижиматься к нему бедрами в поисках… чего-то. Чего – она не знала, но чувствовала себя так, будто до этого самого момента просто спала.
Плавным и сильным движением Джастин поднял ее на руки и отнес на кровать, опустил на мягкое покрывало. Он отступил на шаг и долго смотрел на нее, потом сорвал сюртук, галстук, жилет, льняную рубашку. Виктория приподнялась на локтях, когда он принялся за брюки. Она никогда прежде не видела, как мужчина раздевается. Он постепенно обнажал мускулистое тело, и это зрелище завораживало ее.
Ей снова пришло в голову, что они друг другу совсем чужие люди. Они не знати друг друга, не любили друг друга – и все же через несколько мгновений они станут близки в самом сокровенном смысле этого слова. Еще немного, и она увидит…
У нее перехватило дыхание и пересохло во рту, когда он ногой отшвырнул снятые брюки.
Вот оно. Она увидела напряженный жезл из плоти между его бедрами.
– У тебя глаза как блюдца, – криво усмехнулся Джастин, располагаясь рядом с ней на кровати. – Вот почему я всегда избегал девственниц.
Виктория зарделась. Его слова напомнили ей, что она всего лишь невинная девушка, в то время как он потрясающе опытный мужчина.
– Я… я хотела бы знать, чего ты хочешь, – задыхаясь, проговорила она. – Но я не знаю.
Он коснулся ее губ двумя пальцами.
– Тебе понравилось, как я целовал тебя?
Горячая кровь прилила к ее щекам. Виктория, смущенная, отвернулась. И медленно кивнула.
– А когда я трогал тебя? – Его рука накрыла одну из грудей. Джастин пальцем потеребил набухшую вершинку. – Вот здесь…
– Да, – простонала Виктория.
– Тогда не беспокойся о том, что будет дальше. Просто доверься мне.
Она заглянула в его глаза. Такие темные, даже не карие, а почти черные. Красивые глаза… но добрыми их никак не назовешь.
– Как я могу довериться тебе, если почти не знаю тебя? – пробормотала она.
Его улыбка поблекла.
– Вряд ли у нас есть выбор. Это должно произойти, и мы можем получить от этого удовольствие.
Он наклонился к ее груди. Сосок окутало теплое облачко дыхания. С каждым его прикосновением в ней росло и ширилось лихорадочное желание. Его губы снова сомкнулись вокруг ее соска, и она откинулась на подушки с бессильным вздохом.
Наслаждение нарастало, пульсировало между бедер. Джастин продолжал дразнить ее груди, а рука его в это время скользнула вниз, сначала к животу, потом – ниже…
Сквозь туман в голове ее сознания достигали лишь отзвуки новых ощущений. Виктория удивилась, когда рука Джастина мягко накрыла ее холмик.
– Джастин… – выдохнула она, распахнув глаза. Когда он касался ее вот так, там, глубокое томление в теле только усиливалось. Виктория боялась, что вот-вот потеряет над собой контроль.
– Тсс, просто почувствуй, – напомнил он и пощекотал дыханием у нее под грудью. Его пальцы тем временем медленно раздвинули влажные складочки, раскрывая ее плоть самым интимным образом.
Его уверенные руки ласкали ее, возбуждали, играли с ней, сводили с ума, а когда она почти потеряла сознание от наслаждения, он проник в нее пальцем, и Виктория издала громкий стон, который, казалось, эхом отозвался в ее теле.
Он нежно продвигался внутрь, деликатно массируя большим пальцем крохотное сплетение нервов, спрятанное между складками плоти. Блаженство нарастало с ослепляющей скоростью, волнами прокатываясь по ее телу, пока Виктория не сдалась. Ее спина выгнулась дугой. Она закричала, содрогаясь от наслаждения. Он безжалостно тянул ее по ступеням наивысшего счастья, пока она не ослабела на подушках.
Когда зрение Виктории прояснилось, она медленно перевела на него взгляд. Джастин смотрел на нее с непроницаемым лицом. Единственное, что можно было прочесть на нем, – страшный чувственный голод.
Он извлек палец из ее вздрагивающего тела, но оставил Викторию ненадолго: перекинул через нее длинную мускулистую ногу и накрыл ее тело своим – напряженным, жарким. Джастин сжал ее голову в ладонях и приник к ее губам. Виктория инстинктивно выгнулась ему навстречу и не стала возражать, когда он раздвинул ей бедра своими.
Она тихонько вздохнула, ощутив прикосновение его твердой плоти у своего потайного входа, но звук этот потонул в его поцелуе. Джастин поцеловал ее с еще большим пылом, сметая все ее защиты и страхи. Он прижал ее к себе и двинулся дальше.
Внезапная вспышка боли рассеяла сладостное наваждение. Виктория удивленно вскрикнула. Он отодвинулся и посмотрел ей в глаза.
– Прости, – прошептал Джастин. Он извинялся искренне. – Но без этого никак нельзя обойтись.
Она кивнула, потрясенная его извинениями. Ее горничная рассказывала ей множество страшных историй о том, какой жуткой болью будет сопровождаться потеря девственности. А еще о том, какими бессердечными и грубыми становятся мужчины, когда дело доходит до этого. Но Виктория ощущала вполне терпимую боль, которая таяла с каждой секундой, пока Джастин находился в ней, наблюдал за ней и ждал, пока она привыкнет к новым ощущениям.
Виктория попробовала пошевелиться: она сжала его плоть своей и слегка приподняла бедра ему навстречу. К ее изумлению, Джастин зажмурился и издал дикий, животный рык.
– Тише! – выдохнул он. – Я пытаюсь сдержаться.
Виктория заглянула ему в глаза – и потонула в безудержном наслаждении. Какое же это счастье – быть под ним голой, быть слитой с ним, быть его…
– Джастин, – прошептала она, – не сдерживайся.
Он выругался шепотом, но спорить не стал. Он отпрянул от нее и вошел снова. Второе движение оказалось гораздо менее болезненным, чем первое. Третье не принесло боли вообще. Остальные превратились в чистое блаженство.
Виктория царапала ему спину, трепетала под ним, а он двигался безостановочно, вращая бедрами, чтобы доставить ей наибольшее удовольствие. Движимая инстинктом, Виктория выбрасывала бедра ему навстречу. Поразительно, что действо, о котором ей говорили только дурное, оказалось таким восхитительным.