Напряжение растаяло, как туман в лучах утреннего солнца, он физически ощущал ее всю, чего никогда не испытывал с любовницей, так как переполнявшая его страсть заглушала остальные чувства. Теперь, освобожденный от грубого нетерпения, он наслаждался мягкостью ее волос, нежностью кожи, теплом груди, округлостью бедер.
Ему хотелось заботиться о Лоре, защищать ее.
- Пора в постель, - сказал он, беря невесту на руки. - Вы, наверное, устали.
- Не настолько, чтобы не дойти до кровати, но мне нравится такой способ передвижения.
Йен осторожно положил ее на мягкую постель.
- Мне лечь с вами или отдельно?
- Я очень хочу, чтобы вы легли со мной. - Лора притянула его к себе. - Раз наш брак настоящий, за исключением одного аспекта, то мы должны спать вместе.
- Но страдающие бессонницей отнюдь не лучшая компания в постели, - ответил Йен, накидывая на обоих легкое покрывало. - Вы можете в любое время изменить свое решение, если я буду всю ночь ворочаться.
Лора повернулась на бок и прижалась к нему всем телом, причем так естественно, словно они спали рядом уже тысячу ночей.
Йена тронула ее готовность приспособиться к новым обстоятельствам.
- Петр говорил, что, несмотря на репутацию людей буйного нрава, русские отличаются большим терпением. Это черта их национального характера.
- Возможно. - Лора прикрыла рот ладонью, подавляя зевок. - А может, это английское терпение. Вряд ли подобные черты имеют национальный характер.
- Пожалуй, вы правы, - ответил Йен, с улыбкой наблюдая за ней. В прошлом он не так представлял себе первую брачную ночь.
Его умиротворенность исчезла, когда он понял, что страсть может быть и мысленной. Хотя он не способен к физической близости, но ум сосредоточился на желании обладать ею. Собственное тело оказалось для него ловушкой, а сознание, что если бы не его увечье, то никогда бы не было и их брака, служило слабым утешением. От бессильной ярости Йен не мог уснуть, потом ярость сменилась такой меланхолией, что он испугался, как бы она не распространилась на женщину, лежавшую в его объятиях. Стараясь не разбудить ее, он осторожно встал с кровати и подошел к окну. Темная вода озера притягивала к себе, в ней можно найти мир и покой, но он слишком хороший пловец, чтобы утонуть в луже. Даже это желание неисполнимо, как и все, что имеет смысл в жизни. Он искал спасения в Лоре, а из-за своего эгоизма втянул ее в глубины своего отчаяния.
Проснувшись, Лора протянула руку к мужу, но Йена рядом не было. Почувствовав внезапный страх, она села, огляделась по сторонам и в свете ночника увидела у окна его застывшую фигуру. Он предупреждал ее о перепадах настроения, однако если он сейчас отказался от помощи, то и в будущем она не сможет помогать ему.
Лора не выносила, когда кто-то страдает, поэтому она молча подошла к мужу, обняла его за талию, прижалась к нему. Тело было напряженным и холодным, но постепенно мышцы начали расслабляться. Йен сделал движение, словно хотел вырваться, и неожиданно обнял ее, уткнувшись лицом ей в волосы. Лора инстинктивно начала ласкать его, гладя по спине.
- Душенька, - шептала она, вспомнив русское слово, - темные мысли приходят на рассвете, днем все пройдет, я буду с тобой.
От ласковых слов Йен, потеряв над собой контроль, зарыдал, а Лора обнимала его, позволяя выплакаться, поскольку слезы для него сейчас что повязка на рану.
- Идем, дорогой, - прошептала она, когда Йен успокоился, - тебе надо отдохнуть.
Лора уложила его в постель, легла рядом, и он ухватился за нее как утопающий за соломинку. Вскоре она услышала ровное дыхание мужа. Возможно, сегодня его измученной душе удастся отдохнуть, а завтра с Божьей помощью наступят лучшие времена.
Глава 11
Утром она проснулась, едва Йен зашевелился, и, открыв глаза, с облегчением увидела его спокойное лицо.
- Прости меня за прошлую ночь, - тихо сказал он. - Мне казалось, что в моей душе наступил покой, но похоже, на это понадобится время.
- Конечно. Я ведь знаю о смерти Кеннета и все-таки много раз на дню порываюсь сказать ему что-нибудь. - Лора сжала руку мужа, - Ты столько перенес, совсем неудивительно, что твоя душа продолжает болеть.
- Тем не менее есть лучшие способы проводить брачную ночь, вместо того чтобы собирать себя по частям, как старый, разбитый горшок.
- Ты не старый, - улыбнулась она.
- И не горшок? - спросил Йен, подпирая рукой голову. - Ты сильная девочка.
- А ты слишком много от себя требуешь. Дядя пишет, ты рожден, чтобы стать героем. Человек, который может своим примером вдохновлять других, рисковать ради них своей жизнью, человек отважный и мужественный, способен победить свои страхи. Возможно, ты упрекаешь себя за то, что не можешь вести себя как раньше, когда рисковал жизнью.
- Неужели Петр считал меня таким? - Йен поцеловал ей руку. - Если ты не побоишься смотреть мне в лицо, я буду считать себя самым счастливым человеком.
Его слова подсказали Лоре смелую мысль, и она вдруг сдернула с мужа повязку: закрытое веко прикрывало глаз, оказавшийся немного более запавшим, чем здоровый.
- Я разочарована, - весело сказала она. - Я думала, ты похож на Синюю Бороду.
- Это печать Каина, - хрипло произнес Йен. Лора с тревогой посмотрела на него, и выражение его лица смягчилось.
- Я становлюсь сентиментальным, национальная черта шотландцев. - Он сел и снова надел повязку. - А каким был твой родной отец?
Придя в замешательство, Лора перевернулась на спину и стала смотреть в потолок.
- Прости, кажется, ты не хочешь говорить на эту тему.
- Все в порядке. Он вполне отвечал романтическому представлению о кавалерийском офицере. Высокий, красивый, бесшабашный. Он казался мне огромным и сильным, хотя маленькие дети всегда так думают. От своего отца он унаследовал меланхоличный темперамент, поэтому в хорошем настроении он был самым милым на свете, а в плохом очень пугал меня, и я старалась не попадаться ему на глаза. Отец умер, когда ему было столько же лет, сколько тебе сейчас. Он был слишком молод, чтобы умирать.
- Что с ним случилось?
- Однажды зимой, - продолжала Лора, словно не слышала его вопроса, - отец взял меня на верховую прогулку. Я сидела перед ним, и мы неслись по снегу, перепрыгивали через канавы, заборы. Мы мчались быстрее ветра, но я чувствовала себя в полной безопасности, правда, мама потом страшно его ругала, хотя сама была отчаянной наездницей. Она и умерла, пытаясь взять барьер, через который не стал бы прыгать ни один нормальный человек.