– Пру очень талантливая, правда, Рэкс? – настаивал Тоби. – Эта ее картинка с младенцем Иисусом – просто блеск, вы согласны?
– Да, я согласен, – отозвался Рэкс. – Но, может быть, необязательно твердить это Пру каждый день, а то она задерет нос.
– Нос у нее и так уже высоко, как у жирафа, – фыркнула Рита и удалилась в сопровождении Эми, Меган и Джесс.
Тоби стоял в дверях, поджидая меня.
– Ты иди, Тоби, – сказала я.
Он побрел прочь с несчастным видом. Я вздохнула и посмотрела на Рэкса.
– Вы правда думаете, что у меня талант? – спросила я.
– Да, ты великолепно рисуешь, – ответил он, но как-то равнодушно, как будто тема его не особенно интересовала.
– Я сегодня приду в обычное время? – спросила я.
– Вот об этом я и хотел поговорить. Кажется, сегодня вечером нам не нужно, чтобы ты сидела с детьми.
Он стоял у раковины, включив воду мощной струей, и мыл банки и палитры. Я подумала, что, может быть, ослышалась.
– Вам не нужно? – переспросила я хрипло. – Вы что, договорились с кем-то другим?
– Нет, конечно. Просто мы решили никуда не ходить.
Он по-прежнему стоял у раковины и продолжал оттирать палитры, хотя на них уже не было ни капли краски.
– Почему?
– Мы решили спокойно посидеть дома, заказать пиццу и посмотреть вестерн на видео.
– Ах так… – Я ждала. Он не оборачивался. – Ну что ж. Значит, в следующую пятницу?
Секунду Рэкс стоял неподвижно. Потом расправил плечи.
– Наверное, нет, Пру, – проговорил он тихо.
Теперь Рэкс обернулся ко мне. Лицо у него было такое напряженное, что вокруг рта проступили морщины. Он облизнул губы и вытер руки о джинсы.
– Мне кажется, твои дежурства с детьми пора заканчивать.
– Но дети меня любят. Гарри обожает, когда я читаю ему сказки, а Лили у меня всегда смеется. И Марианна меня любит. Мы так мило болтаем, пока вы собираетесь.
– Да, я знаю, вся моя семья в тебе души не чает. И все же я думаю, что с этим пора заканчивать.
– Почему?
– Ты знаешь почему, Пру, – сказал он с раздражением.
– Потому что я вас люблю?
– Перестань! – Рэкс испуганно оглянулся, как будто в шкафу прятались ученики, а у дверей стояла мисс Уилмотт с диктофоном.
Он набрал побольше воздуху в грудь:
– Да, поэтому мы должны все это прекратить. Это опасно для нас обоих.
– Опасно для вас, – сказала я. – Вы боитесь потерять работу, если кто-нибудь узнает.
– Конечно, боюсь. Я должен содержать семью. Но дело не только в работе. Я не хочу доставлять тебе огорчение. Тебе всего четырнадцать, и ты принимаешь нашу дружбу слишком близко к сердцу.
– Вы все еще пытаетесь притворяться, что это дружба?
– Да, это близкая дружба – и ничего больше, – сказал Рэкс,
Я расплакалась.
– Пру, умоляю тебя, перестань. Но это же правда. Мы ничего не делали.
– Это потому, что я такая уродина?
– Прекрати!
– Вы прекратите! – рыдала я. – Мне нужно сидеть с детьми. Мне нужно вас видеть. В школе все по-другому. Вы здесь другой. Вы только и говорите о моем возрасте.
– Но ты и правда еще ребенок.
– Если вы еще раз скажете про четырнадцать лет, я завою в голос.
– Перестань! – Он смотрел на меня с тревогой, словно боялся, что я и вправду начну орать во всю глотку.
– По-настоящему вместе мы бываем только в машине, – сказала я. – Десять минут раз в неделю. Неужели это слишком много?
– Двадцать минут. А иногда и полчаса.
– А, так вы при этом не спускаете глаз с секундной стрелки? Ай-яй-яй, я говорю с этой девочкой уже десять с половиной минут! Тревога! Она может неправильно истолковать мое невинное учительское внимание и принять его за что-то куда более серьезное и страшное. Скорее, выпихиваем ее из машины!
– Ну что ты говоришь глупости? – рассердился Рэкс, но губы у него подрагивали. Он не выдержал и рассмеялся. – Ты страшный человек, Пру, – всегда делаешь не то, чего от тебя ожидают. Говоришь, что приходит на ум, и действуешь очертя голову. Твой папа, видимо, решил пошутить, когда назвал тебя Благоразумием. Ты – прямая противоположность этому.
– Ну, я, пожалуй, рада, что он не назвал меня Ветреность. Представляете? Особенно в детстве, когда все болеют ветрянкой. – Я утерла лицо рукавом свитера.
– Не делай так! Ты иногда хуже Гарри! – Он протянул мне бумажный платок.
Я надеялась, что он сам утрет мне глаза, но Рэкс благоразумно держался на расстоянии,
– Ну пожалуйста, разрешите мне прийти сегодня. Марианна хотела отобрать для меня свои вещи, которые ей стали малы. Будет невежливо, если я после этого не появлюсь. А Гарри я обещала принести свою книжку «Там, где живут чудовища» и разыграть с ним все, что там происходит.
– А Лили ты, наверное, пообещала прочитать целиком «Алису в стране чудес» и изобразить Безумного шляпника, Мартовского Зайца, Тру-ля-ля и Тра-ля-ля?
– Тру-ля-ля и Тра-ля-ля – это из «Алисы в Зазеркалье», – заметила я. – Вот видите! Ну почему бы нам не провести вечером десять минут за благопристойнейшим обсуждением наших любимых детских книжек? Я обещаю не плакать, не устраивать сцен и не пытаться вас задержать.
Он промолчал.
– Вы мне не доверяете?
– Я не доверяю нам обоим, – устало сказал Рэкс. – Ну хорошо, приходи сегодня. Но это будет последний раз. Это слишком неспокойно. Бог знает чем все может кончиться, если мы будем продолжать в том же духе. Ты скажешь Марианне, что не сможешь в ближайшее время сидеть с детьми. Скажи, что у тебя слишком много уроков, – это классическая отговорка. Договорились?