— Что значит "не собираешься замуж"? — сердито осведомилась леди Беррингтон.— Да это же лучшее, что можно пожелать для тебя! Выходи замуж, Мерайза, за первого, кто сделает тебе предложение, и забудь о всей этой чепухе с книгой, которая нанесет нам невосполнимый ущерб.
— Вы хотите сказать, невосполнимый ущерб вашему общественному статусу,— холодно заметила девушка.— Итак, если вы согласитесь помочь мне, тетя Китти, я дам вам слово, что проявлю максимум осторожности и сделаю все возможное, чтобы ваше с дядей Джорджем имя никак не упоминалось.
— Так что же ты хочешь от меня? — обеспокоенно спросила леди Беррингтон.
— Я хочу, чтобы вы устроили меня гувернанткой в семью, которая занимает важное положение в обществе. Я хочу своими глазами взглянуть на жизнь аристократии. Я хочу удостовериться, насколько правдивы все рассказанные истории и не преувеличивал ли папа. Вам известно, что он был враждебно настроен ко всему светскому обществу, которое олицетворял для него лорд Джелтсдейл.
— Твой отец просто помешался на своей ненависти,— раздраженно заявила леди Беррингтон.
— Папа не раз говорил,— заметила девушка,— что Гай Фокс совершил огромную ошибку. Вместо того чтобы сжигать здание палаты общин, ему следовало бы разрушить здание палаты лордов.
— Пожалуйста, Мерайза, выбрось из головы эти дурацкие идеи,— взмолилась леди Беррингтон, прилагавшая титанические усилия, чтобы держать себя в руках.— Выкинь дневники тети Августы и живи так, как живут девушки твоего возраста. Я понимаю, тебе всего двадцать один, а в молодости нам всем приходили в голову сумасшедшие идеи.
— Но мне нравится писать! — воскликнула Мерайза.— Сожалею, тетя Китти, что расстроила вас. Возможно, мне не надо было рассказывать вам. Но я действительно нуждаюсь в вашем содействии, чтобы получить место в хорошем доме. Должность гувернантки поможет мне собрать побольше сведений.
— Поможет собрать побольше сведений! — задыхаясь от возмущения, вымолвила леди Беррингтон.— Я едва не теряю сознание от ужаса и отчаяния. Неужели ты не понимаешь, что, если я устрою тебя в дом к своим друзьям, они сразу же догадаются, кто именно пишет о них?
— А почему они должны догадаться? — удивилась девушка.— Я же не настолько глупа, чтобы поступить в гувернантки и назваться настоящим именем. Я уже решила, что возьму себе фамилию Миттон.
— Почему Миттон? — поинтересовалась леди Беррингтон.
— Мне кажется, сочетание "Мерайза Миттон" звучит очень чопорно и в то же время приниженно. Это типичное имя для гувернантки,— объяснила Мерайза.— Ведь вряд ли кто-нибудь согласится нанять леди Мерайзу Беррингтон-Крейси. Это будет выглядеть полным абсурдом.
— Разве это не абсурд — вообще нанимать тебя в гувернантки? — заметила леди Беррингтон.
Она поднялась и нервно зашагала по своей элегантно обставленной гостиной. На небольших столиках были расставлены очаровательные безделушки, на покрытом кружевной салфеткой пианино стояли фотографии в серебряных рамках, тяжелые шторы из дамасского шелка были поддернуты толстыми шнурами с огромными шелковыми кистями.
На леди Беррингтон было черное шелковое платье с широкой юбкой, украшенной бантиками из крепа, которое очень шло ей. Волосы были красиво уложены по моде, введенной принцессой Александрой. Черная крохотная шляпка с тяжелой вуалью дополняла ее туалет.
Графиня не успела переодеться после поездки на автомобиле, потому что ей пришлось принять Мерайзу, заявившую о своем желании поговорить с ней.
— Мне трудно поверить в то, что ты тут рассказала, Мерайза,— сказала леди Беррингтон, стягивая длинные черные автомобильные перчатки.— Ты требуешь от меня невозможного, совершенно невозможного! Кроме того, моя дорогая девочка,— продолжала она, нервно теребя перчатки,— кто согласится нанять тебя в гувернантки? Неужели ты никогда не смотрела на себя в зеркало?— Она поверглась к племяннице и окинула ее пристальным взглядом. Рыжие, с золотистыми искорками, волосы девушки обрамляли утонченное личико и подчеркивали удивительную белизну кожи. Леди Беррингтон без особой радости отметила, что природа наделила Мерайзу длинными темными ресницами. Зеленые глаза казались огромными на нежном личике, а красиво очерченные губы были словно созданы для поцелуя.— Ты очень похожа на свою мать,— пренебрежительно заключила она.— Естественно, я была ребенком, когда впервые увидела ее, но хорошо запомнила такие же, как у тебя, волосы и глаза. Поверь мне, ни одна женщина не захочет, чтобы у ее детей была гувернантка со столь яркой внешностью.