— Я д-думал, что ты не придешь, — сказал он.
Она пододвинула стул и положила на стол учебники.
— Я думаю, это была не самая удачная затея мистера Эддисона, — пробормотала она, — но у нас нет выбора.
— Д-да, жаль, что нельзя было выбрать партнеров самим.
Скай отчаянно пыталась найти какой-нибудь ответ, зная, что правда для Клейтона слишком оскорбительна. Ей так хотелось выяснить все недоразумения по поводу вчерашнего дня, поэтому она начала:
— Клейтон, я…
— Клей, — прервал он ее, произнося это слово, как обычно, тягуче и мягко. — Мне нравиться, когда меня называют Клей.
Эта его полувопросительная интонация и манера растягивать слова понравилась Скай еще тогда, когда она впервые услышала, как он говорит.
— Клей, мне надо объяснить тебе — вчера на урок… — Она отвела глаза — ей стоило больших усилий сказать все, что она хотела.
Когда она закончила, он некоторое время молчал. Скай подняла голову и встретилась с его пытливым взглядом.
— Спасибо, что ты мне это сказала, — промолвил Клей. — Я ужасно злюсь, когда ущемляют мою гордость, — признался он. — Мой папа говорит, что я слишком гордый.
Раньше Скай не замечала, что он заикается. Наверно, он волновался по поводу их совместной работы не меньше, чем она.
— Этот п-парень, у которого красная спортивная машина, он ухаживает за тобой? — неожиданно спросил Клей.
Светло-карие глаза Скай широко раскрылись от изумления.
— Ты имеешь в виду Майка? Да что ты! Вовсе нет! Мы с ним знаем друг друга с детства. Он живет в соседнем доме, а ухаживает он за моей лучшей подругой. — Она почувствовала себя польщенной, оттого что он посчитал красавца и всеобщего любимца Майка ее поклонником.
— Это я так, из любопытства, — сказал он. — Ну ладно, скажи, у тебя есть какие-нибудь мысли по поводу проекта? — И прежде чем она успела ответить, он продолжал: — Мне пришло в голову, что можно попробовать доказать, как организованные протесты могут привести к изменениям в законодательстве.
— Это очень хорошо, Клейтон… то есть Клей. А я еще не успела ничего придумать, — ответила Скай. — Может, мы еще пару дней подумаем, а потом решим?
Она не ошиблась насчет него: он вовсе не был тупым, хоть и не умел как следует читать. Может, попозже, когда они лучше узнают друг друга, предложить ему свою помощь в этом?
Улыбаясь Клею, сидящему напротив нее за столом, она обратила внимание, что он больше не заикается.
Клей взглянул на часы, висящие на стене.
— Ну, ладно. А теперь мне пора отправляться на работу, — сказал он.
Скай не приходило в голову, что он может работать. Они оба поднялись, и Клей взял ее книжки.
— Если хочешь, я отвезу тебя домой.
На мгновение Скай представила себе, что скажут ее друзья, когда она проедет мимо в его видавшем виды грузовичке, но быстро отогнала эту мысль.
— С удовольствием. Только я не хочу нарушать твои планы. Я могу подождать автобус или пройтись пешком до папиной работы и поехать домой вместе с ним.
Заверив Скай, что он вовсе не опоздает из-за нее на работу, Клей помог ей забраться на пассажирское сиденье грузовичка. Внутри машина была изрядно потрепанной, но чистой. Скай украдкой осмотрела стоянку — нет ли поблизости кого-нибудь из знакомых? — и тут же устыдилась этого.
Когда они выехали со стоянки, она спросила:
— А что у тебя за работа?
Клей прибавил скорость, и машина угрожающе накренилась.
— Мой папа устроил меня «побегушкой» на неполный день в одну строительную фирму, «Хай Дезерт Констракшн», где он сам работает. Мы сейчас обустраиваем автостоянку на шоссе Корт-Амор.
Скай в изумлении уставилась на него.
— «Побегушкой»? А что это такое?
Клей рассмеялся.
— Так нас называют, потому что приходится быстро бегать. Принести то, унести это. В общем, мальчик на побегушках.
Скай тоже рассмеялась, в ее душе что-то вдруг шевельнулось. Когда Клей смеялся, настороженное выражение в его глазах исчезало.
— Это трудная работа? — спросила она.
— Нет, не особенно. Главное — быть осторожным на стройплощадке. Папа не хотел, чтобы я работал на стройке, но мне уже исполнилось 18, и к тому же плата здесь намного выше, чем в закусочных. А мне просто нравиться работать вместе с ним. С тех пор, как мама умерла, он единственный, кто у меня есть.
— Тебе 18? — изумилась она.
— 18. — Глаза Клея потемнели. — Мне пришлось остаться на второй год. Я ведь пропустил слишком много занятий — работал на двух работах сразу, когда папа лежал в больнице после несчастного случая на стройке. Он был в ярости, когда узнал, что я не ходил в школу. — Он скорчил гримасу. — Я обычно проветривал одежду, перед тем как идти к нему в больницу, чтобы не пахнуть всякими гамбургерами и жареной картошкой.