Следующие 45 минут мы тихо-мирно наблюдали невероятное: оказывается, урок алгебры может пройти без колких замечаний, без криков и двоек в журнале. Изменения в поведении учителя узрели все и никто не знал, что делать: радоваться, или, памятуя закон подлости, готовится к худшему. Мнения разделились, я же в паре со своей доброй душой вовсю жалели Олега Станиславовича. Вызвать в нем хотя бы малюсенький кусочек сострадания к своим "подданным" практически невозможно, а значит проблема с запиской нешуточная и... Повторно за день мои мысли были прерваны, но на этот раз это не сулило мне ничего хорошего:
- Сорокина, к доске. - властный и чуточку надменный голос, не принимающий возражений. А если бы нет, кто ему возражать осмелится? Вот и я о том...
Встала со своего места, послушно потопала к доске и уставилась на последнюю, явно недоумевая, что от меня требуется. Сложное выражение, в котором больше букв, чем цифр и офигевшая я - две половинки одного целого. В памяти по крупицам восстанавливаются действия, необходимые для решения и я неуверенно начинаю писать. Возблагодарив собственную смышленость, я таки решила задачу и теперь смотрю на Олега Станиславовича, украдкой следя за тем, как напряжено его лицо - он проверяет не допустила ли я ошибок. Без поправок не обошлось, но я была довольна и тем, что есть, а еще, как мне кажется, учитель тоже приятно удивился моим ответом. Я уже готовилась сесть за парту с чувством выполненного долга, конечно, но...
- Признаться, Елизавета,- ну обязательно называть моё полное имя?- я не ожидал от вас подобного проявления знаний, но, я хотел бы задать вам дополнительные вопросы. Итак, детально разъясните своим одноклассникам проделанное вами на доске, почему-то я уверен, что половина класса считают эти записи китайскими иероглифами. Я слушаю.
А просто за то, что я написала, оценку нельзя поставить, почему еще и на вопросы отвечать требуется? Да уж, так хорошо написала выражение и сейчас своим молчанием испорчу всю малину. "А как ты хотела? Это в стиле твоей судьбы, чтоб ей пусто было."- отозвалась моя капризная сторона. Точно, пусть ей будет так пусто, как сейчас в моей голове, полнейшая пустота. Дело в том, что действия я запомнила, что за чем следует также, но объяснить все это не могу. Возможно, это потому, что в действительности я и сама считаю свои письмена китайской грамотой, но не признаваться же в этом здесь и сейчас.
- Вы собираетесь отвечать, Сорокина?- хотя бы уяснил, что по имени, хуже того - полным именем, меня звать не стоит.
- Я... не могу этого сделать...- призналась наконец я.
- Что значит не можете? Неужели вы не понимаете того, что написали? - я кивнула головой, внезапно заинтересовавшись подошвами ботинок.
В кабинете еще некоторое время длилась гробовая тишина, после чего двадцать ртов, не включая моего, дружно заржали, на что я не обратила никакого внимания, а вот то, что я увидела в глазах учителя, не оставило меня равнодушной. В них читалось неподдельное разочарование и мне стало так стыдно, что я всерьез подумывала пустится в бега.
- В таком случае садитесь... - я повиновалась, больше не глядя на Олега Станиславовича, который в свою очередь одним резким движением прекратил нарастающий гул.
Я уселась на свое место и принялась проклинать все, что попадалось под руку. Мало ему было той самостоятельной, еще и сегодня вздумал поиздеваться над бедной ученицей, ничего не понимающей в его предмете. "И не только в его"- поддела правильная сторона. "Он настоящая сволочь"- ценное замечание с боку капризной стороны. До конца урока оставалось не так много времени, когда я, и не только я, услышала адресованное мне:
- Останетесь после урока.
Урок 6: помощь может быть двусторонней.
И этого человека мне было жалко? А кто меня пожалеет? Нет, я все понимаю: я плохо знаю его предмет, я ответила не должным образом, мне нужно усвоить теорию, но! Остаться после урока - это уже перебор, и любой бы со мной согласился, только... Не успеваю я свидетелей собрать, а к грозному судье идти надо и очень скоро. Правда, у меня есть скрытая надежда, что это он специально делает, чтобы обсудить дело с посланием, но зная ужасный характер злюки-учителя, надеяться не приходится. Не могу припомнить, чтоб я хоть когда-нибудь так сильно не хотела услышать оглушающий звонок с урока, обычно все наоборот. Но, следуя давно установленным нормам, звонок прозвенел, и вмиг оживившийся класс бегом вывалился из кабинета. Со мной осталась стоять Оксанка, сочувственно глядя мне в глаза, и пара-тройка припозднившихся ребят, от которых я также ловила сочувственные взгляды. Да, такой привилегии от них не дождешься и в случае близкой смерти, а тут... Вдруг так захотелось спрятаться в какой-нибудь укромный уголок и не уходить оттуда ни под каким предлогом. Все же лучше, чем стоять под прицелом карих, немигающих глаз и смотреть, как один за другим выходят ученики, оставляя меня наедине с учителем.
- Закройте дверь, Елизавета, мне не нужны лишние уши.
Как по мне, так это достаточно веское основание думать о худшем, но спорить я не стала, вдруг разговор предстоит очень важный и нам двоим ни к чему, чтобы его кто-то слышал. Закрыла дверь, обернулась по направлению к преподавательскому столу, за которым сидел Олег Станиславович, и пошла выслушивать приговор.
- Я понимаю, что теория, особенно в курсе 11 класса, очень сложная, но и вы должны понимать, что практика без теории все равно, что лезвие без рукояти: легко можно поранится. Так же и здесь: вы легко ошибетесь, если не будете уверенными в своих действиях, а для уверенности нужны знания.
Мне послышалось, или наш злюка-учитель и философствовать умеет? Не скажу, что это плохое качество, но на нервы действует очень эффективно.
- Олег Станиславович, извините, такого больше не повторится. Я все выучу.- Слабенькое убеждение, но какое есть.
- Вы, конечно же, можете выучить, но это еще не показатель того, что вы будете понимать вызубренный материал. Поэтому, я предлагаю вам в своем роде альтернативу для данной проблемы, естественно при согласии ваших родителей, а именно: я буду заниматься с вами дополнительно...
- Что? Но поймите, у нас нету денег на репетитора, и... - меня перебили в ответ:
- Попрошу не перебивать. Я разве упоминал что-то на счет денег? Они мне не нужны и я готов предоставить вам свои непрямые услуги совершенно бесплатно.
- Но... но почему?- я никак не могла понять в чем заключаются его намерения, какая ему из этого выгода, но я не долго терялась в догадках и мне милостиво приоткрыли занавес, скрывающий сию тайну:
- Это второстепенная часть моей идеи,- он понизил голос до шепота,- суть основной состоит в том, что таким образом мы сумеем выяснить, кто пытается навредить нашим общим интересам, и если все пройдет так, как я задумал, то мы быстро избавимся от вредителя.
Ничего себе, значит у него уже целый план составлен, но у меня все же имеется парочка вопросов, которые я немедля задала, тоже шепотом:
- Простите, а как мои дополнительные занятия связаны с поимкой того, кто прислал фотографии и письмо?
- Ну, во-первых: о том, что я занимаюсь с вами дополнительно, будет знать ограниченный круг людей: я, вы и, соответственно, ваши родители. Последних следует уведомить в обязательном порядке во избежание ненужных выяснений отношений. Во-вторых: занятия будут проходить в вашем доме, желательно в то время суток, когда никого постороннего там нет. Говоря "постороннего", я имею ввиду тех же родителей, каких-то других родственников, абсолютно всех. В этом я могу на вас положится?
- Думаю, да. Я спрошу маму о занятиях, она обычно возвращается с работы в 8, а до этого в доме из живых существ только я.- я улыбнулась, мысленно поражаясь своей открытости.
- Отлично. Человек, следивший за нами тогда, несомненно заинтересуется моим частым пребыванием у вас дома. Проще говоря: мы убьем двух зайцев одновременно.