— Ну ты же сам рассказывал, что антропоморфность может быть как внешней, так и внутренней. Так же и с дефектами — кто-то ущерблён снаружи, кто-то щербат глубоко в душе.
Он прикончил виски одним глотком и заказал новую порцию. Ответил, только после того, как основательно приложился к выпивке:
— Изъяны души легче скрывать…
— Уверен?
Он не ответил. Она не стала настаивать.
— Итак, история. Девушке было страшно. Реально страшно. Она читала людей, как книги. Но этот том оказался пустым внутри. Обложка — и все. Эта пустота и пугала ее. Пустота вечно голодна…
— Мы же договаривались про любовь?
— Когда это у тебя начался склероз? Ты только что просил психологическую драму. Вот теперь хлебай, — и продолжила: — Девушка кляла себя за то, что потащилась с ним в этот бар. Ну зачем? А все ее дурацкая жалость. Противное, липкое чувство…
Теперь он решил раздавить бокал.
— Кстати, с метафорами у тебя порядок.
— Никаких метафор. Голый реализм.
— Значит, жалость. — Он сверлил взглядом ни в чем неповинную стойку и, казалось, совсем не слушал собеседницу.
А ей было все равно — в ней проснулся творец:
— Девушка украдкой посматривала на своего спутника. Самоуверенный и нахальный, он считал себя неотразимым. И уже, наверное, — казалось ей, — прокручивал в голове картинки предстоящей ночи… Третий бокал?! А тебе немного?
— Какая трогательная забота! — ехидно откликнулся он. — Только знаешь что: не учи меня жить, малявка. И не отвлекайся от темы: почему героиня делает вывод, что он думает, как затащить ее в кровать?
— Это было явно видно по тому, какие плотоядные взгляды он бросал на ее губы. Норовил как бы невзначай коснуться. Понижал голос до интимного шепота. Но этими фокусами ее было не пронять. Она слишком боялась пустоты в его душе…
Он снова прятал глаза, а голос его в этот раз звучал глухо:
— А героя ты нам не приоткроешь? Может, он совсем другой. Может, он просто боится и не уверен в себе?
— Ты же сказал, что он — опасный. Разве такие боятся?
— Да, и очень многих вещей.
— Например?
— Потерять доверие…
— Вот как, — задумчиво произнесла она. — Впрочем — без разницы. Героя не будет. Повествование — мысли девушки, ее внутренний монолог. Поэтому все вокруг мы видим ее глазами. Так что, если героиня разглядит в герое что-то особенное — читатели об этом узнают.
— Договорились. — К изумлению бармена, спутник юной писательницы перегнулся через стойку, взял нужную ему бутылку и поставил рядом со своим стаканом. Но весь барменский гнев тут же улетучился, когда на стол легла пачка «зеленых».
— Не сопьешься?
— Не дождешься, — он ухмыльнулся. Но глаза его не смеялись, они кровоточили. На самом дне расширенных зрачков.
Она не выдержала и отвела взгляд:
— Мне продолжать?
— Да, Шахерезада, от этого зависит твоя жизнь, — загробным голосом проговорил он. Его глаза по-прежнему не смеялись. Стало по-настоящему жутко.
— Хорошо, — она облизнула губы и успела заметить: он проследил за этим движением внимательно и жадно. — Пугала девушку и его манера вести разговор. Она попыталась подобрать определение. Вот — отталкивающе-завораживающая. Самое подходящее. Она задумалась: как он может, вызывая жалость и страх, оставаться обворожительным? Этот вопрос будил в ней лю… Что ты делаешь?
Его ладонь накрыла ее пальчики и слегка сжала их.
— Вношу коррективы. У тебя слишком много размышлений. Это утомляет. Публике нужен экшн.
— В психологической драме?
— А почему бы и нет.
— Ладно. Однако, новое, пробуждающееся чувство так и зависло на полпути. Это спутник девушки решил перейти к активным действиям — он погладил ее руку. Она внутренне сжалась, потому что терпеть не могла назойливых эгоистов, уверенных в своей неотразимости…
Он одернул руку, словно его обожгло вербеной, но она успела заметить, что пальцы его слегка подрагивали. Он снова поймал ее взгляд. На этот раз она не стала прятаться за ресницами, смотрела прямо и с вызовом.
— Знаешь, — не отводя глаз, медленно проговорил он, — очень убедительно получилось. Я уже ненавижу этого самоуверенного тупицу. Ты была права — вряд ли у них что-то получится. Он не заслуживает ее. Только пугает и причиняет неудобства…
Он встал, стащил куртку со спинки стула, оделся и направился к двери.
Она сидела, несколько секунд тупо глядя в пол и пытаясь собрать мысли. Потом — вскочила и бросилась за ним. Он был еще на улице — стоял и смотрел на звезды. Будто ждал, чтобы его догнали.
— С чего ты взял?
Он вздрогнул — значит, не ждал.
— Ты о чем?
— С чего ты взял, что у них ничего не выйдет?
— Видно же, — пожал плечами он.
— Ничего тебе не видно! История только началась, и быть может, во второй главе все изменится…
— О, так там еще и вторая глава есть?!
— Ну, конечно. У нас же сага, ты забыл? Значит, до завтра?
Ее глаза светились надеждой. Его — улыбались. Впервые за сегодняшний вечер.