Гроф продолжал подводить итоги своего исследования. Подчеркнув грандиозность поставленной им задачи, он просто сказал: «Суть ее заключается ни более ни менее в том, чтобы создать первые карты неизвестных территорий человеческой психики».
В результате появилась новая психологическая картография, которую Гроф опубликовал в своей первой книге: «Области человеческого бессознательного».
Выступление Грофа произвело на меня огромное впечатление, но главная неожиданность этого вечера еще ждала меня впереди. Когда кто-то из присутствовавших спросил Грофа о значении его работы для современной психологии и психотерапии, он стал говорить о том, что его наблюдения могут помочь внести некоторую ясность в «джунгли противостоящих друг другу психотерапевтических школ».
«Даже самый беглый взгляд на западную психологию обнаружит пеструю картину противоречащих друг другу точек зрения на динамику человеческой психики, природу эмоциональных расстройств и основные принципы психотерапии. Во многих случая разногласия принципиального характера можно увидеть у исследователей, которые первоначально исходили из одних и тех же базисных посылок». В качестве иллюстрации к этому положению Гроф вкратце обрисовал различия в теориях Фрейда и его бывших учеников – Адлера, Ранка, Юнга и Райха.
«Обнаружение определенных закономерностей в изменении содержания психологического материала в ходе психоделических сеансов помогает снять некоторые из наиболее резких противоречий между этими школами, – продолжал Гроф. – При сравнении материалов последовательной серии ЛСД-сеансов, проведенных с одним и тем же человеком, становится очевидным наличие некой преемственности, последовательности в развертывании все более глубоких уровней бессознательного. В этом путешествии человек сначала проходит через фрейдовскую фазу, затем наступает фаза переживания смерти-возрождения, которую условно можно назвать ранкианской. В последующих сеансах переживания того же человека могут приобрести мифологическое и религиозное качество, что описывается лучше всего в юнгианской терминологии. Соответственно, все эти психотерапевтические системы могут быть полезными для определенных этапов ЛСД-процесса».
«В значительной мере путаница, царящая в современной психотерапии, – заметил далее Гроф, – является следствием того, что различные исследователи фокусировали свое внимание на определенном уровне бессознательного, а затем придавали своим открытиям всеобщий характер и переносили их на всю тотальность психической жизни человека. Многие споры между различными школами могут быть разрешены, если просто осознать это. Все эти системы более или менее представляют собой описание определенного аспекта или уровня бессознательного. Сегодня нам нужна «бутстрэпная» психология, которая интегрировала бы различные психологические системы в набор карт, охватывающих все многообразие человеческого сознания».
Я был просто поражен этим заявлением. Я пришел на прием, чтобы встретиться с известным психиатром и узнать нечто новое о человеческой психике. В то же время во мне подсознательно присутствовал вопрос, не может ли Гроф стать моим психологическим консультантом. На этом вечере рассказ Грофа о своем исследовании превзошел все мои ожидания. В заключение же он очень четко сформулировал важную часть той самой проблемы, которую я пытался решить, – возможность интеграции различных школ и подходов в новых концептуальных рамках. При этом он основывался на том же философском видении – «бутстрэпном» подходе Джефри Чу, который стал важной составляющей моей собственной работы. Естественно, я подумал, что Гроф был бы для меня идеальным консультантом, и мне не терпелось познакомиться с ним поближе.
В конце этого вечера он сказал мне, что для него «Дао физики» было серьезным открытием и любезно пригласил меня встретиться у него дома в Биг-Суре, чтобы у нас было достаточно времени для разговора и обмена идеями. Я возвращался домой с этого вечера в самом лучшем настроении. Я чувствовал, что мне удалось сделать важный шаг в сторону более глубокого понимания психологии и осуществления моего проекта.