Сможет ли он припарковать свой автомобиль на очень тесной площадке перед ее домом? Может быть, ей предложить ему свой пустой гараж?
Звонок раздался в третий раз – в ту самую секунду, когда она распахнула дверь. Мистер Стамос стоял на пороге. Он выглядел еще более импозантно, чем на фото.
– Мисс Кассандра Бейкер? – Глаза того насыщенного зеленого цвета, какой бывает яркая летняя листва, выжидательно взглянули на нее.
Откинув голову, она с достоинством встретила взгляд миллиардера.
– Да. – Затем заставила себя сказать слова, которые говорила всем своим студентам: – Вы можете звать меня Кэсс.
– Вам больше подходит Кассандра, чем Кэсс. – Голос его был глубоким, прозвучавшим в ее ушах гармоничным аккордом.
– Так зовут меня все мои… ученики. – Она с трудом произнесла последнее слово. Слово «ученик» совсем не сочеталось с этим человеком.
Словно почувствовав это, он слегка улыбнулся:
– Я буду звать вас Кассандра.
Она смотрела на него, не зная, как отнестись к его надменному поведению. Хотя он сам явно не считал его таковым.
– Полагаю, нам будет легче начать урок, если вы впустите меня в дом. – В голосе его послышалось нетерпение, но лицо оставалось невозмутимым.
Кэсс почувствовала неловкость, будто была плохо воспитана.
– Конечно, я… вы не хотите поставить свою машину в гараж?
Не удосужившись взглянуть через плечо, обтянутое пиджаком от Армани, на свой матово поблескивавший «мерседес», стоявший на площадке перед домом, он отрицательно качнул головой:
– В этом нет необходимости.
– Ну, тогда хорошо. Проходите, пожалуйста.
В девятнадцатом веке, когда был построен дом, это была задняя комната. А теперь здесь стоял рояль «Фазиоли». И практически больше ничего. Только огромное кресло, в стиле времен королевы Анны, для редких гостей, и крошечный круглый столик.
Указав на широкую гладкую скамью, сделанную тоже в стиле «Фазиоли», Кассандра предложила:
– Садитесь.
Он уселся на скамью, поставленную перед роялем, при этом умудряясь выглядеть гораздо более непринужденно, чем выглядела бы Кэсси, если бы очутилась в его многоэтажном офисе.
Миллиардер был высокого роста – более шести футов, – и скамья оказалась для него низковата, но от этого мужчина не выглядел неуклюжим. Его фигура не была худой или толстой, как у многих пианистов, которых знала Кэсси. Крепкий, мускулистый мужчина. У него были сильные руки, с длинными, но толстыми пальцами, что совершенно не подходило для пианиста или миллиардера, насколько она понимала. Костюм его выглядел бы более уместно в зале заседаний, чем в музыкальной комнате, но мужчина явно не ощущал никакой неловкости.
Возможно, этот сказочно богатый Адонис просто не обладал геном неловкости, как многие другие обычные люди…
– Может, вы хотите что-нибудь выпить перед началом занятий?
– Мы уже потратили несколько минут из нашего часа. Может быть, вы не будете тратить время на всякие любезности?
– Я позанимаюсь с вами немного дольше, чтобы восполнить это время, – поспешила оправдаться Кэсси, тут же почувствовав себя виноватой, в то же время понимая, что ей не за что себя винить.
– Договорились. – Странно, но его резкий тон немного снял с нее напряжение.
Или, возможно, это произошло оттого, что он пришел без своего окружения, чего она так боялась? Так или иначе, Кэсси стало немного легче.
Значит, никаких любезностей…
– В следующий раз, когда вы придете, можете не звонить, а сразу входить в дом, – предложила она.
Он прищурил свои глаза – потрясающе зеленые.
– Вы не запираете дверь? – Не дожидаясь ответа, добавил: – Я закрыл ее на щеколду.
Несомненно, такой человек, как он, инстинктивно запирает за собой все двери.
– Я удивилась, что вы приехали один, без охраны.
– У меня есть охрана, но я не живу на глазах у своих стражей. Вы были тщательно проверены, прежде чем мой помощник позвонил вам насчет расписания уроков. – Он бегло, но внимательно взглянул на нее: – И вы вряд ли представляете для меня угрозу.
– Да, я понимаю. – На секунду в желудке у нее заныло оттого, что ее подвергли проверке.
– В этом нет ничего личного.
– Да. Это было необходимо.
Точно так же и Кэсси проверила Нео Стамоса, отыскав информацию о нем в Интернете. Хотя наверняка ее проверяли гораздо более тщательно. Без сомнения, мистер Стамос знал ее историю. Он был в курсе того, что она страдала идиосинкразией, как назвал ее состояние психотерапевт. И все же он не обращался с ней как с душевнобольной…
– Совершенно верно. – Он демонстративно взглянул на свои часы.