Внезапно чувствую, как крепкая рука хватает меня за талию. Одним резким движением он припечатывает меня к шкафу. Мое сердце колотится как сумасшедшее, дыхание сбито. Я поднимаю взгляд и вижу его перед собой: глаза горят, лицо напряжено. Вокруг нас книги и высокие стеллажи, но где-то там находятся студенты… хотя сейчас кажется, что мы одни в этом укромном уголке библиотеки. Его рука все еще держит меня за талию, и я чувствую его силу и злость.
– Ты ненормальная? – выпаливает он, обжигая мою кожу теплым дыханием. – Что ты устраиваешь?
Я не знаю, что в моей голове, ведь я не обдумала ни план побега, ни что буду делать дальше.
– Чем ты только думала? – Его брови грозно собрались на переносице, взгляд прожигает насквозь.
– Я не думала, – срывается с губ.
Его лицо слишком близко, мое дыхание оседает на его губах. Он продолжает удерживать меня двумя руками, сомкнув ладони вокруг талии, и эти касания такие горячие, что кажется, будто моя одежда вспыхнет.
– В следующий раз, как захочешь что-то узнать обо мне, – спроси. – Я набираюсь смелости и задираю подбородок.
Он сокращает расстояние между нами, поднимает руку и опускает ее рядом с моей головой, полностью окутывая меня собой. Несколько мгновений смотрит в мои глаза так пристально, словно пытается прочитать мысли.
– А ты скажешь правду? – В его голосе сквозит интерес.
Я сглатываю нервный ком в горле. Быть загнанной им в угол в библиотеке, чувствовать спиной тома книг, а в воздухе его запах – это похоже на сон и пытку одновременно. Все кажется ненастоящим, но чувства максимально обострены. Сложно сосредоточиться, но я все же стараюсь собраться с мыслями:
– По возможности. – И это честный ответ.
Клянусь, я вижу, как уголок его губ приподнимается в усмешке. Она длится мгновение…
Он резко отстраняется и неожиданно берет меня за руку. Ведет вдоль стола. Мадам Башер всем своим видом демонстрирует полную сосредоточенность на книге и притворяется, что не замечает нас, хотя я вижу, как она косится сквозь толстые стекла очков. Маунтбеттен подводит меня к столу и, словно куклу, сажает на стул. Он сам аккуратно раскладывает мои вещи.
– Французская революция, Ламботт, – стучит Уильям пальцем по чистому листу тетради. – Выводи тему.
Я мешкаю секунд пять. Чувствую исходящее от него напряжение. Он молчит.
– Есть битвы, которые не стоят борьбы, – наконец тихо произносит он. – Тебе нужно подготовиться, а я лишь средство для достижения цели.
Я поворачиваю голову. Его лицо ничего не выражает. Ноль эмоций. Красивая мраморная статуя.
– А если ты мне не нравишься?
– Я мало кому нравлюсь, но это не мешает людям мной пользоваться. – Он так сосредоточен на моих глазах, что по телу бегут мурашки.
– Я не хочу тобой пользоваться…
– Чего же ты хочешь? – Его обжигающий взгляд и вопрос застают меня врасплох.
Чего я хочу? Я опускаю глаза на его шею, вижу, как проступают сухожилия и голубые вены на бледной коже. Холодный, ледяной, но пахнущий лесом. Загадка, решить которую мне не по силам. Резко отворачиваюсь и облизываю пересохшие губы.
– Сдать экзамен, – еле слышно отвечаю я.
– Тогда возьми уже ручку.
Я сжимаю коленки вместе, пытаюсь наладить дыхание и справиться с волнением.
– Я и не думал, что ты такая упрямая, – тихо шепчет он мне на ухо.
Его шепот щекочет кожу, и я покрываюсь мурашками, они бегут по спине. Я хватаю ручку и начинаю выводить тему. Боковым зрением замечаю ухмылку на его губах. Он выиграл эту битву. Абсолютный победитель.
Глава 9
НОЧЬЮ ВЕСЬ МИР ощущается иначе. Спокойнее, умиротвореннее и… пугающе. Мне не спится, сколько бы я ни ворочалась. Свет луны, такой яркий, падает на пустую постель моей соседки. Интересно, где она? Разве не должны соседки предупреждать друг друга о том, что не будут ночевать в комнате? Есть ли какой-то особый кодекс? Даже если он существует, Луна о нем явно не знает или не собирается придерживаться.
Смирившись с тем, что этой ночью я не усну, приподнимаюсь с постели и направляюсь к окну. В небе ярко сверкают звезды, а луна огромная, серебристая… есть в ней что-то магическое, заклинательное. В такую полную луну проходили в древности обряды.
Я так грезила оказаться здесь, в академии Делла Росса, что запуталась в собственных чувствах. Исполнение желаний всегда ощущается пустотой? Стоя в этом старинном здании, я вспоминаю, что мечтала смотреть сквозь окна на зеленые швейцарские луга и лес… Лес. Ночью он кажется запретным и смертоносным. Высокие кроны упираются в звездное небо, сухие ветки торчат как когти. Тени деревьев густы и причудливы, словно живые существа, притаившиеся в темноте. Я открываю окно, и в комнату залетает ветер. Он тихо шелестит в листве зловещую музыку, будто лес шепчет мне свои тайны. Перед входом в него есть табличка с предупреждением. Мне плохо видна надпись, но я точно знаю: ночью туда лучше не ходить. Говорят, здесь водятся лисы, а может, и что-то похуже, поопаснее. Быть может, лес хранит секреты этого места, и потому он такой пугающий, суровый и неприветливый.