Но внешне он молчалив. Собран. Спокоен. Старый солдат.
Когда ты крадешься за человеком, чтобы его зарезать, — объяснял шестьдесят лет назад сержант-инструктор, — не смотри на него. Люди чувствуют, когда кто-то пялится им в затылок. Я не знаю, как и почему. Просто не смотри на голову. Смотри на ноги, быстро подходи и действуй. Двигайся все время вперед, не назад. Он не должен узнать о твоем присутствии. Если хочешь, чтобы он умер, убей его. Не вступай с ним в переговоры. Велика вероятность, что у него другие планы.
С этим у Шелдона проблем не было. Он никогда не размышлял, не подвергал сомнению стоящую перед ним задачу, не обсуждал полученное задание. Перед тем как он заблудился и попал на австралийский военный корабль «Батаан», как-то ночью его разбудил Марио де Лука. Марио был из Сан-Франциско. Его родители эмигрировали из Тосканы с целью прикупить земли под виноградник к северу от Сан-Франциско, но почему-то так и застряли в городе, так что Марио попал под призыв. В то время как у Донни глаза были ярко-голубыми, а волосы светлыми, Марио был черноволос и темноглаз, как и подобает сицилийскому рыбаку. А говорил он так, словно ему ввели сыворотку правды.
— Донни? Донни, ты не спишь?
Донни молчал.
— Донни? Донни, ты не спишь?
Минуты шли, он не отступал.
— Донни? Донни, ты не спишь?
— Если я тебе отвечу, мне это не поможет, — отозвался Донни.
— Донни, я не понимаю, зачем нужен этот десант. Я не понимаю, зачем нужна эта война. Я не знаю, чего от нас хотят. Что мы тут вообще делаем?
На Донни была надета неуставная пижама.
— Ты сходишь на берег. Стреляешь в корейцев. Возвращаешься обратно на корабль. Что тут непонятно?
— Середина, — объяснил Марио. — Но теперь, когда я задумался, мне и первая часть непонятна.
— А как насчет третьей части?
— Нет, с третьей все кристально ясно.
— А как же первые две?
— Моя мотивация? В чем моя мотивация?
— В тебя будут стрелять.
— Тогда в чем их мотивация?
— Ты будешь стрелять в них.
— А если я не буду в них стрелять?
— Они все равно будут в тебя стрелять, потому что другие будут стрелять в них, а они не различают нас. Так что ты захочешь их остановить и будешь стрелять в ответ.
— А если я попрошу их не стрелять?
— Они слишком далеко и говорят по-корейски.
— То есть мне нужно подойти поближе и взять с собой переводчика?
— Точно. Но ты не можешь.
— Потому что они в меня стреляют.
— В этом проблема.
— Но это же абсурд!
— Так и есть.
— Этого не может быть!
— Многие вещи одновременно и правильны, и абсурдны.
— Но это ведь тоже абсурд.
— И все-таки…
— Это может быть правильно. Господи, Донни. Я не смогу заснуть всю ночь.
— Если ты не будешь спать, — прошептал тогда Донни, — то завтра не наступит. И виноват в этом будешь ты.
Шаги монстра останавливаются за дверью. Но теперь это не грохочущие и топающие шаги преследователя — теперь он ступает мягко. Озирается в поисках жертв, словно они могут притаиться в тени или за лучом света. На улице громко хлопает дверца машины. Потом другая. Слышна быстрая речь на сербском, или албанском, или каком-то там их языке. Легко представить происходящий разговор.
— Куда они подевались?
— Я думал, они с тобой.
— Они должны были выйти из парадной двери.
— Я ничего не видел.
А дальше, из-за того что они непрофессионалы и из-за того что они идиоты, они набрасываются друг на друга и отвлекаются от главного.
— Это потому, что ты курил и опять думал про ту шлюху.
— Но это ты должен был их привести. Я всего лишь ждал.
И так далее.
Одного звука будет достаточно, чтобы выдать себя. Одного радостного восклицания ребенка, который думает, что все это такая игра, или хныканья — если от неподвижного сидения у него затечет нога. Он может просто испуганно вскрикнуть — что будет даже более естественным, чем рыдать от страха.
Шелдон смотрит на него. Мальчик, как и Шелдон, сидит спиной к двери, подняв колени. Он обхватил их руками и смотрит в пол. Весь его вид говорит о покорности и бесконечном одиночестве. Шелдону тут же становится ясно, что он не впервые оказывается в подобной ситуации. Он будет молчать. В его мире, где правит насилие, иначе нельзя.
Затем перебранка на лестнице заканчивается. Двери «мерседеса» хлопают, заводится мощный мотор. Через пару секунд машина трогается с места.