— Они вежливы, — объясняла Сигрид. — Порой остроумны. Независимо от возраста, они одеваются как подростки, и сказать что-нибудь романтическое способны только в очень сильном подпитии.
— Так напои кого-нибудь из них!
— Я не думаю, что это удачное начало для долгих отношений, папа.
— Ничто не может продолжиться, пока не начнется. О том, что произойдет дальше, будешь думать после.
Сигрид скривила губы, и у отца опустились плечи.
— Дочь, это совсем нетрудно. Ищи мужчину, который в твоем присутствии особенно пристально разглядывает собственные ботинки. Мужчину, которому с трудом удается связать два слова, когда он к тебе обращается. Вот кто тебе нужен. И поверь мне, он будет тебя любить, и ты будешь права в спорах. В конечном счете, это залог долгих отношений, в чем, очевидно, и состоит твоя цель.
— Знаешь, пап, в Осло люди такие многословные.
— Ну да, — согласился он. — Мир вообще непростая штука.
Отец допил второй бокал пива и расслабился, закуривая тяжелую вересковую трубку, которую ловко зажег длинной спичкой.
— Итак, — спросил он, — чем ты займешься после университета?
— Я буду бороться с преступностью, — широко улыбнулась она.
— Это достойно, — одобрительно кивнул отец.
Сигрид специализировалась на организованной преступности. Традиционно сюда включали наркотики, оружие, торговлю людьми и разнообразный набор экономических и корпоративных преступлений, хотя в Управлении полиции Осло удручающе не хватало сотрудников для противостояния преступлениям белых воротничков. В те времена, когда она начинала карьеру, организованная преступность была более беспринципной и менее глобальной, чем теперь. Преступники, как правило, не были связаны с мировыми криминальными сетями и террористами. В последние годы, когда европейские границы почти исчезли, а на Балканах, Ближнем Востоке и в Афганистане разгорелись войны, организованная преступность стала все больше походить на ту, что изображали в американских сериалах, которые она часто смотрела одинокими вечерами после работы.
Сигрид исполнилось сорок лет, и недавно ее повысили до должности старшего инспектора районной полиции. Она прошла весь трудный путь от констебля до сержанта, потом до инспектора, а теперь и до старшего инспектора. Не будучи карьеристкой, Сигрид не особенно стремилась занять этот пост, но он давал возможность наблюдать более широкий спектр преступлений, совершавшихся в городе, и она могла отслеживать изменения в целом, что давало более общую картину происходящего. В душе она понимала, что достигла потолка в карьере, но была благодарна, что смогла реализовать свой потенциал без излишнего напряжения и разочарований.
С этого дня, подумала Сигрид, я буду просто работать, вкладывая в это все свои оставшиеся силы.
Будучи профессионалом, она полагалась на помощь квалифицированных и относящихся к ней с уважением мужчин своего подразделения, которые понимали, что ее больше всего привлекают необычные происшествия. Каждый из них прилагал усилия, чтобы представить ее вниманию наиболее интересные дела, и никто не старался в этом преуспеть больше, чем Петтер Хансен. Тридцатишестилетний Петтер — моложавый, с гладкой как у юнца кожей — наметанным глазом коллекционера антиквариата умел отыскать для нее что-то из ряда вон выходящее.
В последние годы его задача облегчилась, так как Осло перестал быть тем сонным городом, каким некогда был. Теперь здесь происходили изнасилования, грабежи, вооруженные захваты, домашние скандалы, а также возросло количество молодых людей, не питавших уважения к полиции. Поток иммигрантов из Африки, Восточной Европы и азиатских стран создавал социальную напряженность, на которую город еще не был готов ответить адекватно. Либералы отстаивали безграничную толерантность, консерваторы придерживались расистских, ксенофобских методов, все были готовы обсуждать ситуацию с философских позиций, но никто не желал снизойти до конкретных фактов. И поэтому пока еще не был дан ясный и четкий ответ на вопрос, который навис над всей европейской цивилизацией: насколько толерантными должны мы быть в отношении нетолерантности?
Сигрид кладет недоеденный сэндвич на коричневый бумажный пакет, в котором тот хранился всю ночь, и поднимает взгляд на Петтера, приближающегося к ее столу с улыбкой человека, только что откопавшего еще одно сокровище.