Опять его изысканная черная бровь иронично поползла вверх.
— Продолжать?
Голова Дианы шла кругом. Она никак не могла прийти в себя от полученного шока. Все, что она так бережно хранила от посторонних глаз, сейчас было вытащено на свет божий. Казалось, он со злорадством смаковал ее проблемы, получая от этого какое-то извращенное удовольствие. В эту минуту она возненавидела его с такой силой, что это чувство могло просто раздавить ее.
Не было ли это отвратительное торжество при виде ее несчастья его своеобразным реваншем — возможностью отплатить ей за то, что она посмела не обратить внимания на его такое соблазнительное предложение?
Тело Дианы онемело под весом его то ли аргументов, то ли обвинений, ее губы отказывались слушаться, но все же она выдавила из себя:
— Откуда ты все это знаешь?
— Все очень просто. — У него хватило наглости улыбнуться.
Уголок его чувственного рта медленно пополз вверх, и это движение, когда-то способное полностью подчинить Диану его власти, лишить ее воли, теперь только наполнило ее отвращением.
— Есть такая профессия — частный детектив. Так вот, Томпсон — лучший в своем деле. Ему просто нет равных. Телефонный звонок, имя, адрес... и он представляет тебе массу интересной информации.
Гнев покрыл кожу Дианы мурашками. Как он посмел так поступить! Холодная волна пробежала по позвоночнику, грудь напряглась под тонкой тканью. Она вспыхнула, когда Поль опустил глаза, бесстыдно задерживаясь на заострившихся полукружиях.
Намеренно игнорируя его взгляд, действующий на нее, как физическая ласка, а также совершенно неуместную волну жара, нахлынувшую на нее, и неясное томление в области живота, Диана сказала, как можно прохладнее:
— Молодец! Браво! Отличная работа. Хотя я и не представляю себе, какая тебе радость оттого, что ты копаешься в несчастьях моей семьи, словно в чужом белье.
— Правда?
Его улыбка излучала саму опасность.
Диана не раз слышала, что в деловом мире Поль Риверди слыл жестким и беспощадным партнером по отношению к своим конкурентам, да и со своими служащими он был суров. Ей никогда не приходилось видеть его во время переговоров, но сейчас она почувствовала, что все эти слухи не были пустыми разговорами. Кровь застыла в ее жилах. Она слушала его неторопливые уверенные слова, не в силах унять трепета дрожащих губ.
— Видишь ли, моя дорогая, мне ведь еще не надоели наши отношения... Так вот, пока ты мне не наскучила, наша связь будет продолжаться, и лишь я, и только я буду решать, когда ей придет конец.
— Этому не бывать!
Это страстное восклицание вырвалось у Дианы помимо ее воли. Решение уйти от Поля далось ей чрезвычайно трудно. Она не могла не замечать, что с каждым днем все сильнее и сильнее влюбляется в него. Ее инстинкт самосохранения забил тревогу. Продолжать встречаться с ним до тех пор, пока он не помашет ей ручкой и не отправится к очередной жертве, означало для нее поставить под удар свое, и так измученное сердце.
— Я, в свою очередь... — Он как будто и не слышал ее ответа, произнесенного с такой болью, как будто и не замечал отчаяния, застывшего в ее золотых глазах, в глазах, которые раньше сияли от радости при одном только взгляде на него. — В свою очередь, я улажу все твои проблемы. Я уже поговорил с профессором Киршманном. Макс является лучшим специалистом в области лечения алкогольной зависимости, и он любезно согласился заняться обследованием Тифани, в котором она, несомненно, нуждается. Кроме того, я возобновлю аренду этого дома, и после двух или трех месяцев на чудном острове в Средиземном море здоровая и уравновешенная Тифани сможет вернуться в свой дом.
— Как ты смеешь предлагать мне это? Диана была совершенно выбита из колеи. То, что он говорил, было совершенно невозможно. Ведь даже кратковременная аренда этого дома стоила кучу денег, а уж долговременная...
— Очень даже смею!
Темные глаза Поля смерили взглядом ее побелевшие руки, вцепившиеся в подлокотники кресла так отчаянно, как будто этот стул остался ее единственной опорой.
— Я смею делать все, что мне угодно. Раньше, хоть ты и охотно делила со мной постель, но все время действовала вопреки моим желаниям. Отказывалась переехать ко мне, не принимала подарки...
Его губы раздраженно сжались. Только сейчас он понял, что эти отказы были попыткой Дианы утвердить свою независимость, установить между ними определенную дистанцию. Он не хотел признаваться даже себе, как они задевали его, как ранили.