Впрочем, этим кровожадным намерениям сбыться было не суждено, потому что выпить крови за один раз Северус мог не больше пятнадцати–двадцати граммов, а это здоровому упитанному Джеймсу как слону дробинка. Тем не менее, он нахлебался крови и у Поттера. Затем, поняв, что кроме пустой болтовни о квиддиче и ругательств на мшистые кочки, которые попадались под ноги Мародерам, он ничего важного не услышит, Десмодус тяжело поднялся и полетел в пещеру к знакомым мышам, дабы поделиться с ними своей кровавой добычей. Его там приняли на ура, что весьма польстило тщеславной мыши–слизеринцу. Так что ночь определенно удалась — и мышей–вампиров отблагодарил едой и у врагов кровушки попил!
В общем, теперь жизнь Северуса Снейпа была нескучной и плодотворной, в плане положительных эмоций. Днем он старательно избегал драчливых гриффиндорцев, скрываясь от них в библиотеке, поближе к мадам Пинс, которая не уставала благодарить его за ботоксное Зелье, и снимала с Мародеров баллы при малейшем шуме и попытках оскорбить Снейпа. Вечерами же он стремглав удирал в свою башню, чтобы, побросав книги и сумку на кровать, трансформироваться и восторженно улететь к своим собратьям–мышам. Он даже сильно подружился с одной самочкой–мышкой, у которой шерстка была не коричневая, а слегка рыжеватая (автор: и тут ему неймется, все рыжих на свою голову ищет), и частенько они делились друг с другом найденной добычей.
Северус нередко встречал в лесу Мародеров, которые почему‑то выходили из своих проделок живыми и невредимыми, и использовал их как резервуары, наполненные едой. К тому же те были жутко толстокожими, и в сочетании с анестезирующей слюной, на укусы Десмода никак не реагировали. Также он часто встречал в лесу странную парочку — молодого оленя и большого черного пса, которые постоянно бегали и резвились вдвоем, причем в его мозгу оформлялись смутные подозрения, которые он заталкивал обратно в подсознание. А все потому, что тщеславно думал, что анимагия — вещь достаточно сложная и освоить ее не так‑то просто, даже таким, как отличники Поттер и Блэк. Сам он себя самоуверенно считал, конечно, поумнее этих идиотов, искренне полагая, что иначе и быть не могло — он‑то обязан был превратиться! Тем не менее, Снейп регулярно покусывал и этих подозрительных представителей фауны Запретного леса.
Так прошло около месяца, когда вечером за ужином в Большом Зале разорвалась бомба.
Поттер с Блэком уже второй день сидели как на иголках, судорожно почесывая шеи, которые были в язвах от укусов. За вечерней трапезой им и вовсе стало плохо — они шарахались от стаканов с тыквенным соком, временами подергиваясь всем телом, а под конец ужина и вовсе застыли рядышком друг с другом с бессмысленными выражениями на лицах, из открытых ртов у них текла слюна. Люпин удивленно поглядывал на них, а Петтигрю заискивающе подсовывал им под руку салфетки, на которые те не реагировали, предпочитая заливать слюнями свои мантии. Гриффиндорцы непонимающе, но с интересом наблюдали за странным поведением своих негласных лидеров.
Профессор Макгонагалл недоумевающе посмотрела на гриффиндорский стол. Все факультеты не спеша расходились, одна компания Мародеров сидела как приклеенная. Вдруг в тишине раздался дрожащий от страха голос маглорожденной когтевранки Эрики Вайнер.
— Да… Да у них же бешенство!
— Ты о чем? Почему ты так думаешь? — загалдели вокруг непонявшие.
— Водобоязнь и слюни! — выкрикнула Эрика.
Народ, кучковавшийся вокруг Мародеров, мгновенно отбежал в сторонку. О магическом бешенстве слышали, конечно, все. Болезнь была крайне редкой, но опасной.
— Это точно бешенство, смотрите, у них постоянные мышечные судороги, обильное слюноотделение и они не могут пить! Ужас! Надо что‑то делать, иначе будет поздно! И их надо срочно изолировать, чтобы они не заразили учеников! — взволнованно вещала юная звезда эпидемиологии. Эрика была дочерью магловских работников санэпидемстанции в Кардиффе. Оттуда и нахваталась знаний о всяческих эпизоотиях. И теперь старательно пугала сокурсников.
— А где же они подцепили такое? — робко спросил кто‑то из первоклашек.