На верхней ступеньке лестницы возникла фигура Соммерсета.
— Все в порядке, я надеюсь? — спросил он, вглядываясь в темноту погреба.
— Да. Благодарю вас, ваша светлость. — Стивен едва сдерживал слезы.
— Благодарите мисс Уэллер. Она первая заметила перевязь в зубах пса. — Он отошел в сторону. — Монтроуз, могу я попросить вас покараулить Хаддерли, пока я нанесу визит лорду Ливерпулу? Это дело требует деликатности.
Господи! Теперь еще и премьер-министр замешан. Прежде чем Александр поднялся наверх, Тереза удержала его за руку.
— Спасибо вам, — произнесла она и поцеловала его в щеку.
Лорд Монтроуз улыбнулся.
— Я же сказал, что я не враг вам. — Он посмотрел на Толли, а потом вновь перевел взгляд на Терезу. — Я подожду еще немного. На всякий случай.
— Можете ждать до тех пор, пока небо не упадет на землю, — проворчал Толли, усаживая Терезу к себе на колени. — Она моя.
— Я люблю тебя, Толли, — прошептала она. — И хочу, чтобы о нашей любви знали все.
Толли встал со стула, и Тереза обняла его за талию, чтобы помочь подняться по лестнице.
— Ты в этом уверена, Тереза? — еле слышно спросил он.
— О, да!
Остаток сезона пролетел в водовороте балов, свадебных приготовлений и хвалебных речей в адрес Толли. Едва только «Лондон таймс» опубликовала его передовицу, а лорд Хаддерли таинственным образом покинул Лондон, чтобы уехать в Вест-Индию, все сразу же забыли, что еще совсем недавно отказывались даже разговаривать с полковником Бартоломью Джеймсом.
— Тесс, ты очаровательна сегодня, — заметила Харриет, приветствуя подругу, вошедшую в танцевальный зал вместе с Майклом и бабушкой.
Тереза поцеловала подругу. Она действительно чувствовала себя красивой. И счастливой. Более того — она так много улыбалась в последнее время, что даже щеки болели.
— Ты тоже чудесно выглядишь, Харриет, — ответила Тереза. — Правда, Майкл?
Лорд Уэллер вскинул бровь, а потом отвесил изящный поклон.
— Я совершенно согласен со своей сестрой, мисс Силдер. Надеюсь, у вас остался свободный вальс?
Харриет зарделась.
— Так случилось, что обнаружился один.
Карточка Терезы заполнилась быстрее, чем в те времена, когда за ней волочилась добрая половина молодых людей Лондона. Тесс и предположить не могла, что мужчины будут по-прежнему за ней ухаживать, хотя она уже не могла предложить им свое приданое или слишком открыто высказывала свое мнение. Что, кстати сказать, случалось с ней все чаще и чаще.
…Уже закончилась кадриль, которую она танцевала с Френсисом Хеннингом, а Толли так и не появился. Тереза сдвинула брови. Где же, черт возьми, ее жених? Он сказал, что приедет сегодня, несмотря на свое не слишком лестное мнение о людях, собравшихся в этом зале, которые с легкостью отвернулись от него и не менее легко провозгласили теперь героем.
— Тереза, дорогая!
Вздрогнув от неожиданности, она повернулась.
— Толли, наконец-то, — с улыбкой выдохнула она. Слава Всевышнему!
Он сидел в инвалидном кресле, которым управлял Лакаби.
— Ты оставила для меня танец?
— Конечно. — И так будет всегда. — Чем займемся сегодня? — У нее, впрочем, уже было несколько весьма интересных предложений, которые, правда, Тесс не решилась бы высказать в присутствии камердинера.
Толли медленно поднялся с кресла и сделал шаг вперед. Потом еще один. Тереза не сразу поняла, что он оставил трость в кресле и почти не хромает.
— Толли, дорогой, я так счастлива!
— Я приглашаю тебя на вальс.