— В таком случае остается лишь надеяться, что Геркулес, Ахилл или даже Аполлон все еще пребывают в поисках спутницы жизни.
— Они слишком жестоки и кровожадны. — Тереза шутливо нахмурилась. — Впрочем, они все равно слишком стары для меня.
Теперь рассмеялась и Амелия.
— Нет, ты действительно неисправима.
— Вообще-то рядом с тобой я становлюсь гораздо лучше.
К сожалению, Амелия была права. Тереза слишком легко вышла из себя вчера и теперь контролировала каждый свой шаг, чтобы не совершить нечто подобное снова. И не важно, что при мысли о вчерашнем разговоре на повышенных тонах с Бартоломью Джеймсом ее сердце начинало биться сильнее.
Бартоломью подал карточку стоящему в дверях лакею. Слуга даже глазом не моргнул — стало быть, приглашение действительно оказалось настоящим.
— Если вы подождете немного здесь, полковник, — с поклоном проговорил лакей, — дворецкий объявит о вашем прибытии…
Бросив взгляд на многочисленных ожидающих объявления своего имени гостей, Бартоломью покачал головой.
— Я знаю, кто я такой, — пробормотал он, — а остальным нет до этого никакого дела. — Не дожидаясь ответа, проковылял через толпу ожидавших гостей и вошел в зал.
Там он упал на первый же попавшийся стул. Лишь единственному из слуг пришло в голову предложить гостю помощь, но несчастный почти сразу же пожалел об этом. Судорожно вздохнув, Бартоломью окинул взглядом зал. Прежде чем он покажет Терезе Уэллер, что ему нет никакого дела ни до нее, ни до танцев, нужно ее отыскать.
— Полковник Джеймс, — обратился к нему пухлый коротышка, отделившийся от толпы. — Не ожидал вас здесь увидеть.
— Почему, мистер Хеннинг? — спросил Бартоломью, едва удостоив собеседника взглядом.
— Ну… э… потому что… в общем, вы знаете. — Френсис Хеннинг попятился назад.
— О чем же? Просветите меня.
— Вы… э… сильно хромаете. Кроме того, вы совсем не появлялись в обществе после своего возвращения из Индии. Я даже не узнал бы о вашем появлении в городе, если бы не прочитал об этом в газете.
Только теперь Бартоломью поднял глаза на своего собеседника.
— Но как видите, в обществе я все же бываю.
— Похоже, что так.
— Прощайте, Хеннинг.
— Что ж, до встречи.
Толстяк поспешил удалиться, а Толли заметил в это самое мгновение Терезу Уэллер, и дыхание его на мгновение остановилось. Святые небеса! Ее золотистые локоны были собраны на затылке, а у висков подрагивали тоненькие завитки, выбившиеся из прически. Серо-зеленые глаза девушки казались еще ярче, оттененные тканью платья.
Бартоломью заметил Терезу чуть раньше, чем она его, и посему успел увидеть, как ее прекрасные глаза едва заметно расширились, а кончик языка быстро облизал нижнюю губу. Выходит, она владела собой вовсе не так хорошо, как хотела бы.
Очевидно, в Бартоломью еще осталось что-то от джентльмена, потому что ему захотелось встать, когда девушка, вздернув подбородок, подошла к нему.
Но если он сейчас начнет неловко подниматься, это выставит его в не слишком выгодном свете, поэтому Бартоломью заставил себя сидеть.
— Мисс Уэллер, — протянул он, кивая.
Тереза остановилась прямо перед ним.
— Полковник Джеймс. Очень мило, что вы пришли посмотреть, как я танцую.
Губы Бартоломью медленно растянулись в улыбке. Вряд ли эта девушка поверит, если он скажет, что пришел на бал по какой-то иной причине. Всю жизнь ему удавалось обернуть в свою пользу любое затруднительное положение, но только не теперь.
— Верно, — протянул он. — Я не спущу с вас глаз. Так что постарайтесь меня не разочаровать, ладно?
Мисс Уэллер склонила голову набок и с минуту изучала выражение лица полковника.
— Пожалуй, я сохраню один танец для вас, — заявила она.
— Совершенно напрасно, — ответил полковник. Если она пыталась нанести удар по его чувствам, то зря теряла время, ибо ему уже довелось испытать на себе удары оружия более острого, нежели ее язык.
— Что ж, если не сможете потанцевать, придется вам придумать какое-то другое развлечение.
Бартоломью с трудом удержался, чтобы не объяснить Терезе, какое именно развлечение придумал бы он для них двоих. Они остались бы наедине, гладкая нежная кожа Терезы мерцала бы в отблесках свечей, а тишину нарушали бы ее сладострастные стоны. Плоть Бартоломью дрогнула под тканью брюк, и он на мгновение зажмурился. Слишком давно у него не было женщины.
— Вам язык кошка откусила? — спросила Тереза, не сводя взгляда с Бартоломью. — Правилами хорошего тона предписывается отвечать, если кто-то с вами разговаривает.