— Я просто раздумывал над тем, как бы вы отреагировали на мое предложение пойти развлекаться в другое место, — ответил Бартоломью.
— Если оно будет вежливым и благопристойным — я в вашем распоряжении.
— В таком случае, мисс Уэллер, может быть, прогуляемся в саду, когда у вас освободится для меня время?
Тереза заглянула в свою карточку.
— Во время второго контрданса. — На этот раз девушка улыбнулась. — Я оставлю его для вас.
Глава 4
Несмотря на то, что рукопожатие с мужчиной, не являющимся другом семьи, считается дерзостью, я позволю себе с этим не согласиться. Прикосновение ладони к ладони вовсе не вызывающе. Более того, оно помогает понять, приятен ли вам человек или нет.
Вначале Терезе хотелось, чтобы Толли Джеймс пришел на бал, но потом она решила, что лучше бы он этого не делал. Она измучилась, постоянно раздумывая о том, что ему скажет.
А потом он появился в зале. Его глаза цвета виски уже наблюдали за Терезой, когда она его заметила, и теперь пыталась понять, как долго это продолжалось. Терезе было важно это знать. Особенно после того, как он сказан, что не будет спускать с нее глаз. Восхитительная дрожь возбуждения пробежала по спине девушки.
У нее хватало почитателей, но не было ни одного, кто разговаривал бы столь же прямолинейно и совершенно не пытался казаться обворожительным, Тереза не могла взять в толк, почему сей факт так ее привлекает. Дело было не во внешности и не в каких-то особых качествах, благодаря которым можно было посмотреть сквозь пальцы на отсутствие манер. Все-таки он был настоящим. От него не услышишь банальных шуток и любезностей, столь обожаемых остальными представителями высшего света. Терезе стоит лишь придерживаться установленных ею же самой правил, и тогда вечер закончится благополучно. Она сумеет доказать, что вчера совершила единственный в своем роде промах, а полковник поймет, что обретет уважение многих людей, если будет следить за своими манерами.
Тереза оглянулась через плечо и вновь поймала на себе взгляд полковника, который сидел, откинувшись на спинку стула, держа в руке стакан. Все-таки он разительно отличался от остальных присутствующих. Словно бы происшедшее с ним оставило свою печать — не на его красивом лице, а где-то глубоко внутри, и разглядеть это можно было, лишь заглянув ему в глаза.
Кто-то коснулся руки Терезы, и девушка обернулась.
— Александр, — улыбнулась она стоящему перед ней высокому блондину.
За спиной его называли Александром Великим, хотя маркиз Монтроуз совсем не возражал бы, если б его называли так в лицо. Он вскинул изящную бровь.
— Тесс, сегодня вы выглядите просто потрясающе.
— Благодарю вас и награждаю за этот комплимент вальсом.
— Прекрасно. Я боялся, что приехал слишком поздно и не удостоюсь вообще ни одного танца, не говоря уж о вальсе.
— Я уже собиралась отдать его.
— Но не сделали этого. — Александр взял из рук девушки карточку. — Вы собирались оставить мне всего лишь контрданс, не так ли? — Брови молодого человека сошлись на переносице, а затем он вновь поднял голову; — Б. Джеймс? — Маркиз вопросительно посмотрел на Терезу.
— Да. Полковник Бартоломью Джеймс. Моя кузина замужем за его братом.
— Я знаю, кто он такой. — Взгляд маркиза перекочевал на полковника Джеймса, без сомнения, наблюдавшего за беседой. — Мой кузен находится сейчас в Вест-Индии. Там ходят слухи о том, что полковник Джеймс бросил своих людей в сражении и именно поэтому остался жив.
Однако Терезе хватило лишь одного взгляда в глаза Толли, чтобы понять: он не мог так поступить. И ей казалось неприличным обсуждать человека, которого она едва знала.
— Кажется, мы собирались потанцевать, Александр. А во время танцев я веду лишь приятные беседы.
— В таком случае ответьте, насколько приятно вам будет хромать с ним по залу. Здесь полно других вполне привлекательных девушек, готовых его пожалеть. Вычеркните его имя.
— И не подумаю.
— Ну не хмурьтесь, Тесс, — примирительно произнес Монтроуз, возвращая девушке карточку. — Я лишь хочу сказать, что вам вовсе не обязательно причинять себе неудобство, когда для этого найдутся другие желающие. Если, конечно, здесь кому-нибудь известно, что он герой, получивший увечье в бою.
Тереза не нуждалась в том, чтобы кто-то говорил ей о праве выбора и обязанностях. Ведь она собственноручно написала пособие на данную тему. Поэтому знала, когда леди может — хоть и весьма деликатно — выказать свое неудовольствие. И тот факт, что она никогда не поступала так прежде, не имел сейчас никакого значения.