Используя подлокотники кресла в качестве опоры, Толли опустился на здоровое колено, а больную ногу согнул лишь чуть-чуть и отставил в сторону. Казалось, рана по-прежнему причиняла ему боль. Наклонившись вперед, Тереза последовала за ним, и теперь их лица оказались почти на одном уровне.
— Если вы останетесь, Тесс, то не сможете написать об этом очередную главу в свое руководство по благопристойному поведению.
Тереза коснулась лица Толли.
— Сегодня я пытаюсь идти по новому, неизведанному пути, — выдохнула она, дрожа от напряжения. — И немного свободы не помешает.
Бартоломью развязал ленту на талии ее платья. Слегка отстранившись, он намотал на палец светлую прядь Терезы.
— Вы заставляете меня вновь чувствовать себя живым существом, Тесс. Со мной вам ничто не грозит. Клянусь. — Толли привлек девушку к себе и запечатлел на ее губах неспешный поцелуй. — Я клянусь, хотя обычно не слишком охотно раздаю обещания.
— Я вам верю, Толли, мне так хочется быть рядом, — прошептала Тереза в ответ. Так оно и было. Когда она встречалась с ним взглядом, ее сердце начинало биться быстрее, улыбка не сходила с лица; она, казалось, парила над землей. Прошло почти тринадцать лет с того момента, когда она в последний раз чувствовала себя столь… беззаботно.
Когда ее целовал Александр… По правде сказать, она ничего тогда не чувствовала. Но поцелуи Бартоломью были совершенно иными. Его ладони заскользили вверх по ногам девушки, увлекая за собой подол платья.
— Толли? — выдохнула Тереза, и собственный голос показался ей совершенно незнакомым.
Бартоломью осторожно погладил ее коленку.
— Да?
— Если я попрошу вас остановиться, вы это сделаете? Глаза цвета виски с усмешкой смотрели на Терезу.
— Вот что я вам скажу. Я сейчас сяду на пол, а вы сами решите, как вам поступить. — С этими словами он опустился на пол между креслом и кроватью. Не сводя взгляда с Терезы, развязал галстук и отбросил его в сторону, а потом принялся медленно, пуговица за пуговицей, расстегивать сюртук.
Тереза чувствовала себя так, словно ей не хватает воздуха. Она следила взглядом за пальцами Толли, воображая, как дотрагивается до него и сама его раздевает. «Ты действительно можешь это сделать, глупая». От нее требовалось лишь опуститься на пол рядом с ним. Так какого же черта она ждет? Да и потом, Толли вряд ли сможет ее остановить, если она надумает сбежать.
Однако Терезе вовсе не хотелось этого. Толли спустил с плеча один рукав, затем другой, а потом и вовсе снял сюртук. Еле заметная улыбка тронула его грешные губы, когда на пол полетел и жилет.
— Мне продолжать? — спросил он. — Или вы все-таки присоединитесь? — Его взгляд скользнул по телу Терезы и вновь остановился на ее губах. — Идите сюда, — прошептал он, и отзвуки его голоса эхом прокатились по телу Терезы.
Вот он, ответственный момент. Именно сейчас она должна решить, остаться ли ей в своем безопасном, исполненном благопристойности саду или же перелезть через забор и посмотреть, что еще может предложить ей жизнь. А там, за оградой, ждет красивый, закаленный в боях мужчина, покоривший ее сердце. С того самого момента, как они встретились.
Набрав полную грудь воздуха и затаив дыхание, Тереза соскользнула с кресла и опустилась на колени.
— Мы должны полностью раздеться?
Губы Толли изогнулись в улыбке.
— Хотелось бы.
— Тогда вы должны снять и сапоги. — Тереза взялась за его правый сапог, потянула и сняла. — Я буду осторожна с другой ногой.
Толли вскинул голову и оперся на локти.
— Знаю. Я тоже буду осторожен с вами, моя дорогая Тереза.
Тесс в этом не сомневалась. Ни секунды. Она полностью доверяла Бартоломью Джеймсу.
Взявшись за лодыжку левой ноги, Тереза осторожно потянула за пятку. Толли удалось скрыть гримасу боли, когда сапог упал с его ноги.
— Отличная работа. Я же говорил, что у вас все задатки профессионального камердинера. — Толли улыбнулся. — А теперь идите сюда и поцелуйте меня.
Дрожа от возбуждения, Тереза подвинулась к Толли, и тот лег на пол. Опустившись ему на грудь, девушка поцеловала его. Руки мужчины сомкнулись на ее талии. Весь мир Терезы сузился до его прикосновений к ее бедрам, груди и губам. Она чувствовала исходящее от Бартоломью тепло даже сквозь слой одежды.
Ладони Толли коснулись ягодиц Терезы и слегка сжали. Бартоломью начал потихоньку поднимать подол ее платья, и она вновь задрожала от предвкушения.