– Да уж не сомневаюсь, – сквозь зубы процедил я.
Спустя несколько минут у тренерской собрались почти все. Не хватало только Ривиана, который опаздывал почти каждое утро, и Миранды. Насчет нее никто ничего не знал, и мы единогласно приняли решение ее не ждать.
– Что начинать? – нахмурился лысый.
– Ты лучше пока тут постой, – посоветовал ему Дэн. – Надо кое-что с тренершей обсудить.
Наконец, Робинсон явилась. На ней была спортивная форма, которая непривычно скрывала ее формы, а на спине виднелся разрез для крыльев.
– Что, замышляете что-то? Ну, давайте. Проходите. Выслушаю ваши претензии.
Она пропустила нас вперед и, дождавшись, пока все войдут и сядут, закрыла за нами дверь, после чего встала во главе стола. Оперлась о него ладонями, обвела нас всех взглядом:
– А где же капитан? Или у вас бунт на корабле без одобрения командования?
– Это сейчас не имеет значения, – сказал Бьорн. Его бас прокатился по комнате, и я кивнул:
– В отсутствие Миранды я исполняю обязанности капитана. Итак, нам удалось узнать о неком инциденте, который произошел два года назад в Нанае…
Глаза тренерши сузились. Она склонилась над столешницей:
– Угрожать мне вздумали? А угрожалка у вас отросла?
– Нам известно, что… – начал было я, но тут дверь распахнулась, и в тренерскую вбежала Мишель.
– Стойте! – крикнула она.
За ней следом вошел мистер Эйлар.
– Придурки, вы что удумали?! – воскликнул он.
– Шелли?.. – чуть обалдело спросил я, поднимаясь со своего стула.
– Не!.. – она сделала шаг к столу. – Не де…
А потом ее глаза закатились, и она потеряла сознание. Я едва успел поймать пылающую в лихорадке девушку.
Глава 2
Мишель Миллерс
Как же тяжело было оторвать голову от подушки! Она была такой большой, опухшей и словно расколотой на тысячу микроскопических кусочков.
Хлопнув по будильнику, я со стоном села в кровати. Чувство было такое, будто я всю ночь пила очень плохой алкоголь, и одновременно с этим таскала тяжеленные мешки, потому что болели, казалось, все мышцы, какие только были.
Тяжело покачиваясь, я прошла в ванную комнату и посмотрела на себя в зеркало. Щеки алели румянцем, глаза красные, будто действительно после попойки.
– Драконята плешивые, – тихо выругалась я. Потому что громко не могла. Голос не слушался.
На утреннюю тренировку мне приходить не надо было, и в кои-то веки можно было не торопиться в академию за час до начала занятий. Это порадовало. Я легла обратно в кровать и задумалась, не пропустить ли мне сегодня занятия вообще. Тяжело было даже представить себя в набитом омнибусе.
Лишь бы Дэн не явился за мной в такую рань.
Я взяла с тумбочки вещатель, чтобы убедиться, что там нет сообщений от Даниэля, и напряженно выдохнула, потому что таковое действительно присутствовало. Я опустила вещатель на колени, прикрыла глаза, считая до десяти. Меньше всего мне хотелось объяснять кому-то, почему меня не будет. С него ведь станется сбежать с тренировки и явиться пред мои очи.
С трудом открыв глаза, которые тоже ощутимо болели, я пустила чуть больше магии в вещатель и позволила ему показать мне текст сообщения.
“Мы с ребятами идем говорить с Робинсон. Сегодня все узнают о ней правду.”
– Что?! – прошептала я, лихорадочно выводя буквы на гладкой металлической поверхности. – Стойте, блин…
“Не трогайте Робинсон! Станет только хуже!” – написала я и со стоном упала на подушку. Голова отозвалась глухой болью.
Произойти могло что угодно. Парни в команде горячие и не сильно склонные думать, прежде чем делать. С них бы сталось сначала сдать куда не надо компромат на Робинсон, а потом уже идти с ней разговаривать! А что, если она решит их немного помучить и не станет сразу раскрывать карты?
– Бездна, – выругалась я и, нырнув в тапки, накинула поверх пижамы пальто.
– Ты куда в таком виде? – удивился папа, когда я прошаркала тапками мимо него.
– Мне срочно нужно позвонить, – ответила я, стараясь не смотреть на отца, чтобы он не заметил, насколько вымученно я выглядела. В руке был крепко зажат блокнот с данными знакомых мне людей. Среди прочего был и контактный номер мистера Эйлара.
На улице было пасмурно, но даже утреннее затянутое темными облаками небо показалось мне невозможно ярким. От этого света болели глаза, а от звуков оживленной улицы звенело в ушах.
Стараясь держаться прямо и не сильно шататься, тяжело дыша, я прошла по улице до телефонного автомата. Жетона у меня было всего два, и оставалось только надеяться, что удастся дозвониться с первого раза.