— Это она тебе сказала?
— Ну, конечно!
Зевс повернул голову в мою сторону таким плавным и угрожающим движением, что у меня по коже побежали мурашки.
— Ты сказала ему это?
Я сглотнула.
— Технически, я сказала ему, что Карсон пытался купить наркотики, но Кинг, похоже, их не продавал.
Это оказалось правильным решением. Я была благодарна за это по двум причинам. Первая заключалась в том, что, как только мне сказали подождать в приемной, я пожалела, что сдала Кинга. Он явно делал то, чего не должен был делать, но я не считала, что он заслуживает исключения за это. Не только потому, что я привыкла носить его взгляд, как корону, или потому, что я жила ради его стихов о яблоках, или потому, что никто другой не заставлял меня чувствовать себя такой живой. Воистину, Кинг заслуживал быть в ЭБА, потому что он был невероятно умным и одаренным, способным учиться в одном из лучших университетов и вдали от своей преступной семьи. Он заслуживал этой возможности, и я не могла смириться с мыслью, что именно я могу отнять ее у него.
Другая причина, по которой я была благодарна за свою быструю реакцию, заключалась в том, что, как я уже говорила, Зевс напугал меня, и я очень не хотела, чтобы он убил меня (я была уверена, что он способен сделать это голыми руками).
Зевс прищурился на меня, прежде чем его лицо слегка расслабилось, и я заметила, что вороньи лапки возле его глаз лучились бледными линиями, сохранившимися от глубокого загара, потому что он проводил все свое значительное время на открытом воздухе, щурясь на солнце. Это была удивительно привлекательная деталь, которая делала его более человечным для меня. Я не была уверена, нравится он мне или нет — разве может нравиться президент известного преступного сообщества? Но мне нравилось, что он вступался за своего сына, и мне нравилось, что он выводил из себя обычно невозмутимого директора Адамса.
— Верно. Насколько я понимаю, Адамс, мой мальчик просто пытался остановить распространение наркотиков в этой школе. Этот ублюдок Джентри подошел к нему в поисках возможности набрать очки только потому, что Кинг ездит на байке, а Кинг пытался наставить парня на путь истинный.
Я изо всех сил старалась не разразиться смехом над тем, какую чушь он изрыгал. Каким-то образом, хотя мой живот болел от усилий, мне это удалось. — Он был воином социальной справедливости. — добавил Зевс для эффекта.
Я прикрыла свое фырканье кашлем.
Зевс одобрительно похлопал меня по спине.
Директор Адамс, похоже, не знал, что делать с этой информацией. Он сидел с открытым ртом и нахмуренными бровями, уставившись на президента МК так, словно у того было две головы.
Поэтому я вступила в разговор, наклонившись вперед, чтобы мягко улыбнуться ему.
— Как бы то ни было, но был вопрос о том, что Кинг был груб с Карсоном, что непростительно в ЕВА. Поэтому я предлагаю, чтобы Кинг был задержан до конца триместра, чтобы он покаялся и научился на своих ошибках.
— К черту — рявкнул Зевс, но это было именно так — только лай и никакого укуса.
Он бросил на меня взгляд из угла своих глаз, который, как я знала, означал, что он доволен мной, что мы каким-то образом оказались в одной команде, защищая Кинга.
— Отличная идея, миссис Айронс. — заявил Адамс, достаточно оправившись, чтобы властно хлопнуть кулаком по столу. — Кайл должен понять, что сейчас он находится в ЭБА, школе высшего образования и приличия. Грубое поведение и насилие не будут терпеться. Поэтому, каждый день после уроков в течение следующих четырех недель семестра он будет сидеть с миссис Айронс.
— Что? — пискнула я, когда Зевс хлопнул ладонью по столу Адамса, от чего и директор, и я вскочили со своих мест:
— Закончено.
— Но директор Адамс, я не отвечаю за содержание под стражей. — указала я.
— Нет, — согласился он. — Но я знаю, что вам не помешали бы дополнительные деньги, и вы уже здесь до пяти каждый день, по крайней мере, помогаете другим ученикам. Кайл может молча делать домашнее задание, пока ты проводишь свои занятия.
Нет, нет, нет.
Как это произошло?
Зевс уставился на меня из угла своего взгляда, оценивая меня этим взглядом так тщательно, как никто не оценивал из двоих. Я не шевелилась, едва дыша под его пристальным взглядом и при мысли о том, что у меня будет еще больше времени с Кингом, особенно если это будет один на один.
— Как я слышал, мисс Айронс, вы быстро объясните моему мальчику его поведение и заставите его вести себя как джентльмен. — Я сглотнула, когда Зевс отрывисто кивнул директору и, размахивая руками (это действительно было единственным подходящим словом), вышел за дверь.
Глава одиннадцатая
Крессида
То, как я хотела его, не поддавалось объяснению. Это было неестественно, не просто желание, а скорее одержимость, какая-то чужеродная сила овладевала моим телом, побуждая меня делать вещи, которые, как я знала, были морально порочными, социально несостоятельными. Находиться с ним в одной комнате день за днем, так как он был на двух моих уроках двенадцатого класса, было уже непосильно. Я с нетерпением ждала того дня после школы, когда у нас будет первое совместное отстранение от занятий.
Пот, как венец стыда, выступил на моем лбу, когда я сидела на шестом уроке английского языка, поглощенная своей внутренней борьбой.
Не смотреть на него слишком часто.
Не проходить мимо его стола.
Снова.
Ладно, это будет последний раз.
Борьба была очень реальной, и единственное облегчение я получала от осознания того, что он испытывает то же самое. Я была в центре внимания этого класса, его созерцание основывалось на наклоне моей груди под шелковой блузкой, точном оттенке каждой пряди в моем длинном каскаде золотисто-каштановых волос. Я знала это, потому что его глаза стали аксессуаром, который я носила с гордостью, ожерельем, которое я прижимала к горлу, горячим и тяжелым на обнаженном мастерстве над моим декольте.
А еще я знала, потому что он говорил мне об этом.
В своих стихах о яблоках, но также на полях своих тестов, на целых страницах своей тетради, где он рисовал прекрасные маленькие зарисовки обо мне, фрагменты моей личности так, что только хорошо знакомый со мной человек узнал бы их сходство. Я знала, даже когда сидела за своим столом, пока студенты писали стихи в качестве упражнения по творческому письму, что его худые, сильные пальцы проводят кончиком карандаша по линиям моего лица.
— Хорошо — я встала, чтобы обратиться к классу. — Кто готов поделиться?
Я улыбнулась, когда рука Бенни поднялась в воздух. Он был особенно мотивирован с тех пор, как Кинг присоединился к нашим занятиям.
Я была странно шокирована, увидев поднятую руку Кинга, лениво опирающуюся на край его маленькой парты. Он часто участвовал в обсуждениях в классе, особенно во время изучения «Потерянного рая», но я не ожидала, что он захочет поделиться своей поэтической стороной с большей аудиторией, чем я. По какой-то причине это заставляло мое сердце трепетать.
Поэтому, хотя я знала, что это плохая идея, я попросила его почитать. Наши глаза столкнулись, когда я это сделала, и воздействие было настолько ощутимым, что я была уверена, что класс услышал треск электрической химии между нами. Кинг улыбнулся тем долгим, медленным изгибом губ, который разбудил что-то внутри меня, прежде чем встать.
— Почему бы вам не прочитать стихотворение для нас, а потом мы спросим вас всем классом о ваших намерениях? — предложила я, немного задыхаясь.
Он кивнул и не отрывал от меня своего горящего взгляда, когда начал читать стихотворение.
«Секрет в ее улыбке,
Запрятанный в розовом цвете.
Я хочу укусить ее зубами,
Успокоить порез языком,