Но не все в его новой жизни было так уж прекрасно и радужно. Гастроли мешали учебе, и продюсеры уговорили Лулу Мэй сделать то, чего она так не хотела, – отдать сына в школу-интернат для слепых детей. Конечно, в самую дорогую и элитную, но для Стиви вся эта престижность ничего не значила, он почувствовал себя оскорбленным, ведь в этой школе учились инвалиды, а он не желал чувствовать себя инвалидом! Аргумент, что это необходимо для карьеры, мог убедить Лулу Мэй, но не самого Стиви. Он не хуже других, и точка!
Сражаться с взрослыми у него пока не было ни сил, ни возможностей, и свое право не быть инвалидом он доказывал отчаянными поступками, на которые решился бы не каждый зрячий. Например, мог выбраться ночью из окна третьего этажа, сходить в город, купить чипсы и вернуться обратно тоже через окно. Кстати, один раз он таки перепутал окна и вместо своей спальни влез в комнату девочек. Поднялся переполох, был большой скандал, но Стиви, конечно, и не подумал признаваться в ошибке. С тех пор за ним закрепилась слава большого любителя женского пола… впрочем, в скором времени ставшая вполне заслуженной.
Но пока ему было не до девочек, он работал, совершенствовался, и в тринадцать лет к нему уже (а по его мнению – наконец-то) пришло первое серьезное признание. В 1963 году он записал свой первый настоящий хит «Fingertips (Pt. 2)», возглавивший хит-парады и заставивший наконец Америку запомнить, что есть такой певец – Маленький Стиви Уандер. Это был огромный успех не только для него самого, но и для студии «Motown»: впервые записанный ею альбом занял первую строчку хит-парада!
Это был мой третий альбом. Джаз – душа моего сердца…
В следующие два года Стиви закрепил этот успех, сыграв маленькие роли в двух музыкальных фильмах, и демонстративно избавился от слова «Маленький» в своем творческом псевдониме. Отныне и навсегда он стал зваться просто Стиви Уандером.
Однако возгордился он опять слишком рано, и жестокий мир шоу-бизнеса быстро ему об этом напомнил. Повторить успех «Fingertips (Pt. 2)» ему еще долго не удавалось, следующие альбомы были приняты публикой достаточно прохладно, ведь эффект новизны уже ушел, а ничего оригинального Стиви предложить пока не мог. Правда, в этом была не совсем его вина, он ведь был всего лишь подростком, и его жизнь полностью контролировалась взрослыми дядями, решавшими, что ему петь, какую музыку играть, как себя вести… да и все остальное тоже. И Стиви скоро стало раздражать, что по указанию Берри Гордона его постоянно опекает продюсер Кларенс Пол, тем более что тот не только курировал его альбомы и вообще дела творческие, но и вмешивался в его личную жизнь. Стиви не мог и шагу ступить без опекунства Пола, словно девчонка, которую повсюду должна сопровождать дуэнья. Не говоря уж о том, что стоило ему на очередной вечеринке увлечь какую-нибудь девушку, как являлся Пол и отправлял его спать, а сам начинал флиртовать с этой девушкой.
Новый виток в жизни и карьере Стиви произошел в пятнадцать лет, когда он впервые влюбился. Юную особу, привлекшую его внимание, звали Энджи, и конечно же, у нее был очень приятный и мелодичный голос. Как она выглядела, он не знал, но ему это было и не важно, он воспринимал и оценивал мир по собственным критериям, и внешний вид среди них стоял на одном из последних мест. Естественно, первая любовь ни к чему серьезному не привела, но зато она вдохновила Стиви на творчество, и в середине 60-х вышел новый хит «Uptight (Everything Alright)», который он не только спел, но и сам написал!
Это был на самом деле прорыв, ведь он доказал, что может не только играть и петь, но способен и написать популярную песню. С тех пор он почти все свои хиты писал сам и к тому же еще сочинял песни для других музыкантов.
А вдохновляли его на творчество прежде всего женщины. Позже, когда он стал постарше и посерьезнее, то стал думать еще и о политике, о правах чернокожих, да и на философские темы – о жизни и смерти. Но в юности он о таких вещах еще не задумывался, зато стоило ему попасть в женскую компанию, как он сразу расцветал и пускал в ход все свое обаяние. Улыбки, шутки, розыгрыши, неудивительно, что Энджи стала лишь первой в длинной череде его возлюбленных и муз.