- Профессор, у меня для вас сюрприз.
- Какой? - тупо спросил он, не зная чего ожидать.
В ответ она повела под мантией палочкой и все пуговки распахнулись. От одного движения плечиком ткань упала, и он увидел практически полностью обнаженную волшебницу. Только чулки, туфли и палочка. О Мерлин! Никогда ещё Снейп не получал таких сюрпризов. Вся его жизнь вела к тому, что от сюрпризов ничего хорошего ожидать не стоило. Он смотрел на волшебницу и понимал, что сейчас не сможет призвать привычную маску, не сможет воспользоваться тем благословенным льдом, которым сковывал свой темперамент всю жизнь. Злость и горечь за целый день неведения вдруг вскипела в нём. Хотелось причинить боль, и он выплеснул её в злом поцелуе обладания. Он клеймил её губами, а затем, не заметил как, облегчил волшебницу заклинанием и распластал по стене, ворвавшись в неё как в захваченную крепость. Всё закончилось быстро. Они тяжело дышали, и Снейп уткнулся её в плечо, опасаясь поймать взгляд и случайно влезть ей в голову. Он корил себя за то, что сорвался. Вчера показал себя неплохим любовником, а сегодня взял её на стене, не подготовив, как продажную женщину, да ещё и кончил буквально за пару фрикций, как мальчишка. Но, несмотря на укоры со стороны совести, сейчас ему было хорошо, он держал её в объятиях и чувствовал запах. Она обхватывала его за талию ногами и обессиленно прижималась к плечу. Их плоть ещё была соединена, и было в этом что-то порочное и что-то волшебное.
========== Письма, перья, два котла ==========
Ну, вот и настал тот самый неловкий момент, когда нужно что-то говорить. А в голове пусто. Всё красноречие испарилось, впрочем, захватив с собою злость и самобичевание. Они удалились в долгожданный отпуск. Пока молчание ещё не переросло в неловкость, но вот-вот должен наступить момент, когда он поднимет взгляд, она расцепит ноги и медленно спустит их на пол. В оглушительной тишине раздастся стук каблучков. И нужно будет что-то сказать. Северус глубоко дышал и думал. Думал о том, что она пахнет мускусом пота, ванилью и мятой. О том, что сил на перенос любовных утех в спальню у него нет ни физических, ни духовных. А также о том, что момент с разговорами он как раз и не предусмотрел, и гроссмейстер из него так себе.
В теле расползалась ватная мягкость и пуховая лёгкость. Она ещё чувствовала жар от феерического оргазма, разогнавшего кровь по телу, но органы чувств уже посылали сигналы расслабленному мозгу. Сигналы свидетельствовали о том, что каменная стена холодна, а руки Северуса явно оставят на бёдрах синяки. О том, что ноги начинают затекать, как и шея, и стоит, наверное, принять более удобное положение. Ещё в голову начинали приходить мысли, что сегодняшний вечер нужно мягко сворачивать. А вот, как и куда, пока представления не было.
Она опустила ноги на пол, Северус снял заклятие. Она поправила мантию и подняла взгляд. Северус убрал руки с её талии и посмотрел в ответ. Миг и он целовал её, страстно, крепко, сладко. Затем нежно, томно, всасывая губу, чуть прикусывая, лаская. И была в этом поцелуе и благодарность и правильность. Он должен был произойти, сейчас, сегодня, здесь.
Когда они оторвались друг от друга, Снейп хрипло произнёс:
- Вина нет, могу предложить огневиски.
Она согласилась, и предварительно посетив ванную, приземлилась в одно из кресел у камина.
Северус налил в бокалы огневиски на 2 пальца и потребовал у домовиков закуски. Затем присел в кресло напротив и расслабился.
Расслабленный Северус Снейп это оксюморон, подумалось Джулии. Он бывает раздраженным, злым, саркастичным, самодовольным, самоуверенным, самовлюбленным, но расслабленным Джулия видела его впервые. И ей это понравилось. Словно теперь у них был общий секрет, кроме того, который самозародился вчерашней ночью.
А Северус думал, что вот так могут проходить его вечера. С виски, камином и красивой женщиной. Оставалось проверить её способность к ведению интересных диалогов. И он заговорил, будто продолжал прерванный разговор. Будто не было вчерашней ночи и сегодняшнего вечера. Будто они продолжают сидеть в Хогсмиде, а впереди трудная рабочая неделя. А затем заговорила она, и оказалась не менее саркастичной, и её комментарии по поводу эссе учеников и их представлений о мире магглов были злыми, как жало осы и точными, снайперски точными. Как оказалось, «отличники» у них примерно те же, а вот любимчики отличались. Они прошлись по профессорам и по Хогвартсу в целом. Северус травил байки, как заправский скальд, Хогвартс был больше чем работой и, как ни удивительно, Джулия это поняла. А потом как-то легко и непринужденно вспорхнула с кресла, поцеловала его в щёку и ушла камином к себе. Оставив шлейф из ванили и улыбку на лице Северуса.
Если бы сейчас кто-то вздумал зайти к декану Слизерина, он был бы шокирован, потому как никто не мог похвастаться тем, что видел на лице Северуса нечто большее, чем ухмылка. А здесь, полноценная улыбка. Он словно помолодел, словно он просто мужчина, просто преподаватель, и не было в его жизни ни глубокой скорби, ни кровопролитной войны.
Он сидел и смотрел на языки пламени в камине, и в голове его шумела пустота. Шумела как море и дождь, как деревья на ветру. Огневиски грел его, тепло камина грело, но больше всего грело странное чувство, давно забытое и от того странное. Чувство, что очень возможно, он снова не одинок.
На завтрак Северус вместе с привычным омлетом, беконом и кофе получил письмо. Он бегло проверил его на темную магию и прочее вредоносное волшебство, после чего аккуратно вскрыл. Там было всего несколько строк.
«Пергамент с Протеевыми чарами. Пиши, занятия – такая скука!»
Северус улыбнулся незаметно из-за письма взглянув на безмятежно пьющую свой утренний кофе профессора Смит.
Он небрежно свернул письмо и опустил в карман сюртука. Впереди и вправду нуднейший и самый обыкновенный день. Первоклашек ждали контрольные, а старшекурсники проходили стандартную программу, которую, по мнению самого профессора, освоил бы даже дрессированный тролль, но видимо его коэффициент интеллекта был заметно выше студенческого.
Написав задание для теоретической контрольной работы первому курсу Когтеврана и Слизерина, он сел за учительский стол, и вынул письмо из кармана. Он вёл достаточно активную переписку со своими европейскими коллегами, да и знакомых, к сожалению хватало. Но чем начать письмо в режиме реального времени – не знал.
Первокурсники страдали. Кто-то, сжимая перо до побеления костяшек маленьких пальчиков и высунув от напряжения язык, что-то корябал в пергаменте. Другие гипнотизировали потолок, будто там что-то написано. Третьи безуспешно пытались достать шпаргалку или учебник.
Северус взял перо и написал:
«Иногда мне хочется начертать на потолке таблицу совместимости ингредиентов. Это хоть как-то объяснит странное желание студиозов смотреть в потолок во время контрольных. Правда, я подозреваю что они таким образом взывают о помощи к Минерве, её кабинет как раз над нами. Это зря, она никогда не отличалась особыми талантами в моём предмете».
Написанное исчезло, и профессор тут же об этом пожалел.
Ты б ещё анекдот про кентавра и единорога в баре рассказал. Сатирик Мордредов!
Но тут же пришел ответ:
«Нарисуй там лучше атомный взрыв. Мои Пуффендуйцы почему-то решили, что от него вполне можно укрыться с помощью Протего…»
Северус хмыкнул, он никогда не отличался скудным воображением. Он поднял глаза на класс и увидел, как два котла в углу кабинета вдруг поднялись в воздух и начали неспешно вальсировать. За ним начали поднимать головы и первокурсники. Котлы кружились и порхали, как две огромные чугунные бабочки. Северус поймал себя на мысли, что подспудно ищет глазами две рыжие макушки, которых давным-давно уже не должно быть в Хогвартсе, но нашел только задумчивого белокурого мальчишку, выводящего в воздухе круги и завитушки огромным пером невообразимой расцветки. Глаза мальчонки были прикрыты, и он напевал под нос какую-то мелодию и был похож на сумасшедшего дирижера.