Боб слишком хорошо ее знал, чтобы подумать, что на этом она успокоится. Первый, легкий, оргазм был только увертюрой к основному действию. Он вытащил пальцы из влагалища и, упершись локтями в кровать, а членом в преддверие ее лона, взглянул на ее блаженное лицо.
— Ты довольна? — спросил он.
— Ты сам знаешь, что да, — выдохнула она, чувствуя, как зреет в ней огонь нового вожделения.
Боб понимающе улыбнулся, и в его светло-зеленых глазах мелькнули лукавые искорки. Тряхнув светлыми волосами, он слегка приподнялся, притворяясь, что хочет встать.
— Тебя нужно уговаривать? — иронично скривив губы, спросила она и, резко подавшись вверх низом живота, сжала наружными губами головку члена. Клитор затрепетал.
— Поцелуй меня! — сказал Боб.
Она обняла его и страстно прижалась к нему. Их горячи губы слились в поцелуе, язык Каролины проник Бобу в рот. И в тот же миг его фаллос вошел в ее лоно, словно шпага столь быстро и напористо, что она вскрикнула и с яростью задвигала бедрами, обхватив ногами его торс. Головка член уперлась в дно влагалища.
— Хорошо, — прохрипела Каролина.
Он запечатал поцелуем ее уста, наращивая темп телодвижений. Войдя во вкус совокупления, Боб начал действовать иначе: вытягивать фаллос до конца и резко всаживать его в Каролину, ударяясь лобком о клитор так, что тот едва ли не трещал. При этом он ласкал языком ее ухо, слегка дуя в него. Ей нравились такие шутки, они вносили остроту в игру, будоражили и нервы, натянутые, как струны арфы.
Боб провел языком по ее шее, страстно поцеловал в самое нежное местечко и стал сосать красный и твердый сосок, слегка покусывая его.
Ее новый оргазм был неизбежен. Когда член вошел в нее по корешок, Каролина подалась вперед. Чрево ее расцвело, словно бутон, и головка члена проникла в сердцевину. Стенки лона стиснули фаллос, Боб вогнал его, повинуясь инстинкту, еще глубже. И тогда что-то словно взорвалось у нее внутри. Перед глазами у нее возникли оранжевые круги. Она впилась ногтями в его спину и, напрягшись, замерла. Все мышцы ее напряглись, кроме тех, что были в центре ее женского существа: там все размякло и расплавилось. Его шелковистая лиловая головка начала пульсировать.
Каролина поняла, что наступила его очередь. Едва волна оргазма откатилась, она просунула палец ему в анус: этот фокус она проделывала не впервые.
Боб застонал. Пенис его задергался.
Каролина приподнялась и глубже просунула палец в задний проход, нащупывая самое чувствительное место, надавив на которое она лишила бы его самоконтроля.
Боб замер в радостно-тревожном ожидании. Ее лоно сжалось. Разбухшая головка задрожала. Каролина повернула в анусе палец — и из фаллоса исторглась горячая струя густого желе, заполняя лоно.
Каролина тоже утратила самоконтроль и целиком отдалась новым ощущениям, улавливая малейшее вздрагивание головки, пульсирующей внутри ее, и млея от проникновения семени в чрево. Удовольствие было так велико, что она испытала третий оргазм и, сжав Боба в объятиях, словно прилипла к нему.
Когда дрожь в членах унялась, он спросил, перекатившись на спину:
— Что это ты сегодня так завелась?
— Вспомнила, как мне с тобой было хорошо, — солгала она.
— Но мы договаривались увидеться лишь в субботу.
— А мне захотелось встретиться с тобой раньше!
— Как видишь, я удовлетворил твой каприз. Не смог отказать прекрасной даме, — в свою очередь, слукавил Боб.
— Расстегни корсет, — попросила Каролина, поворачиваясь к нему спиной и скидывая туфли. — Сейчас я приму душ, и ты повезешь меня ужинать в дорогой ресторан.
— А потом?
— Поедешь к себе, если, конечно, снова не захочешь немного со мной размяться. В этом случае мне придется удовлетворить твое желание. Не могу отказать шикарному мужчине.
У Боба при этих словах началась эрекция — именно своей выносливостью в сексе и неугомонностью он ее и подкупал.
— А куда мы поедем?
— Решай сам.
Он так и поступил.
— Мисс Бек! Вас к телефону! — Молодая и настырная помощница Каролины по связям с общественностью потянула ее за рукав, отчаявшись до нее докричаться: вокруг стоял невообразимый гвалт, громко играла музыка.
Каролина кивнула и следом за ней вышла из студии, пробираясь мимо актеров и технических рабочих телекомпании, набившихся в помещение, плотно заставленное вдобавок различной аппаратурой. Кто-то из них громко разговаривал, выразительно жестикулируя, кто-то налегал на бесплатную выпивку, а кто-то танцевал под музыку.