Все трое пришли в неистовство. Энергия передавалась от одного к другому по замкнутой цепи. Каролина извивалась от ласк Мэдди, с поразительной ловкостью работавшей своим языком, и сама жадно вгрызалась в ее шелковистый треугольник, упиваясь его ароматом и нектаром.
Разумеется, серия оргазмов возобновилась. И новый экстаз получился не менее ярким, чем предыдущие. Вид гладкого твердого пениса Шона, ритмично погружающегося в тело Мэдди, ощущение юркого языка страстной брюнетки и ее пухлых губок на своих половых органах, ее искаженное сладострастием лицо — все это оказывало на Каролину колоссальное воздействие. При каждом новом толчке Шона тело Мэдди напрягалось и подавалось вперед, ее клитор выскальзывал у Каролины изо рта.
Ей оставалось лязгать зубами и сокрушенно вздыхать. Но Мэдди тотчас же подавалась назад, поскольку Шон натягивал ее на себя руками, вцепившись ей в бока. И Каролина успевала схватить ее трепещущий червячок губами или зубами. Мэдди взвизгивала, и дрожь пробегала у каждого из троих по телу. Все начиналось сначала: женщины сосали и облизывали одна другую, Шон сопел, упорно работая торсом и все больше краснея и потея. Внезапно Мэдди напряглась, застонала и вгрызлась в промежность Каролины. Той стало больно, и она часто и тяжело задышала. Мэдди обмякла, по лицу Каролины потек ее сок. Она стала с жадностью его глотать. Шон вытянул член из Мэдди, сжал его в кулаке и просунул головку между преддверием влагалища Мэдди и губами Каролины. Горячая струя семени потекла по ее подбородку. Не растерявшись, она схватила головку ртом и стала ее сосать. Пенис дрожал и продолжал исторгать сперму. Язык Мэдди ожил и проник во влагалище Каролины. Недра ее потряс новый взрыв, и она снова испытала неописуемое блаженство.
Глава 10
Самолет Теда приземлился в нью-йоркском аэропорту Ла-Гуардиа и вырулил на специальную площадку, предназначенную для стоянки частных самолетов.
Каролина осталась довольна полетом и ощущала легкое головокружение, отчасти от выпитого шампанского, которое она закусывала деликатесами. Вновь очутившись в знакомом ей роскошном салоне и следя за перемещением самолета по карте на экране телевизора, Каролина вспомнила Мартин. Красочные сцены их совместных забав на кожаном диване воскресли перед ее мысленным взором. Она живо представила рыжую копну волос, торчащую из ее промежности, извивающееся в сладострастном томлении стройное тело, большие груди. Эти видения не оставляли Каролину на протяжении всего воздушного путешествия. Возможно, потому-то она и почувствовала легкое разочарование, когда, пройдя пограничный и таможенный контроль, не увидела на заднем сиденье «кадиллака», ожидавшего ее у выхода из терминала, рыжеволосую красавицу.
Шофер лимузина, симпатичный юноша, любезно поднес до машины ее багаж и попытался завязать с ней беседу, но Каролина резко его отшила. Воспоминания о Мартин всколыхнули в ее душе угасшие сомнения и угрызения совести. Она вновь остро ощутила вину перед Стивом Данзигом за свою коварную измену ему с Шоном Садлером. Ведь мало того что она упивалась каждым мгновением их многократных грехопадений, она вдобавок предалась лесбийской любви с Мадлен Кейн. И если связь с Шоном Садлером еще можно было оправдать желанием помочь ему оправиться после недуга, то противоестественное совокупление с брюнеткой в гостиничном номере нельзя было назвать ничем иным, как бесстыдным развратом. Вот до чего довели ее неумные сексуальные аппетиты!
Между тем «кадиллак» выехал на скоростное шоссе и помчался к Манхэттену. Каролина смотрела в окно, но ничего не замечала, погруженная в размышления. Экзотический период ее сексуальных исканий прошел, она насытилась необузданными совокуплениями и дикими страстями. Настало время серьезно подумать о своем будущем, существенную роль в котором должен был сыграть Стив Данзиг.
Но сначала требовалось решить, как ей быть со своими сомнениями. Ей было искренне стыдно за содеянное. Она не то чтобы сожалела о случившемся, поскольку трудно сожалеть о том, что доставляет удовольствие. Скорее, она испытывала легкие уколы совести, допуская, однако, при этом, что когда-нибудь сможет причислить эти прегрешения к драгоценной коллекции воспоминаний о наиболее счастливых моментах прожитой жизни. На склоне лет нет ничего приятнее, чем время от времени извлекать из тайников памяти бесценные фрагменты былого и, полюбовавшись их блеском, вновь помещать в отведенное им укромное место.