Оборотень фыркнул, потянув меня к окнам.
— Ты что хочешь сделать? — я попыталась вырваться, но у меня не получилось.
— Окно, — наконец сказал Тонат и толкнул меня к нему.
Я в недоумении подошла ближе к оконным рамам и оглянулась на Арктуса. И как нам смогут помочь окна? Руки до сих пор были заняты тем, что прикрывали разорванную ткань, не позволяя груди оголиться.
Он что-то тихо прошептал, но что именно, я не смогла разобрать и, подойдя к ближайшему окну, толкнул его. Я удивлённо ахнула, когда оконная рама распахнулась. Но ведь эти окна не могли открываться!
— Чего стоишь? — хмуро посмотрел на меня оборотень.
— Я не полезу через него!
Его взгляд опустился вниз, на разорванное платье и он, оттолкнув мои руки и игнорируя возмущённые возгласы, непонятно каким образом зашнуровал его обратно. Оно было до сих пор порвано посередине, но по крайне мере, теперь мои руки могли быть свободными.
— А теперь, если ты не вылезешь, то я вытолкну тебя сам, — пригрозил Тонат.
Я обиженно на него посмотрела, после на дверь и нехотя, встала на подоконник. Благо всего первый этаж. Спрыгнув, я тихо зашипела, потому что резкая боль отдалась в пятках. Арктус же спрыгнул спокойно, прикрыв за нами окно и схватив меня за запястье, потянул за собой.
Я пару раз пыталась вырвать свою руку, но чем больше я прилагала усилий, тем сильнее становилась его хватка.
Я мельком оглянулась. С этой стороны академии я не была, сад, должно быть, находился по другую сторону. Здесь росли кустарники и деревья, но так же рядом тянулись высокие железные прутья забора. По ту сторону жил своей жизнью Рестервес.
— Куда мы? — шёпотом спросила я, словно нас кто-нибудь мог услышать.
Тонат молчал и мы, слегка пригнувшись, незаметно пробирались под окнами. Ладонь Арктуса больно сдавливала запястье.
Я больше не предпринимала попыток вырваться, решив довериться оборотню.
Свернув за первый поворот, мы вышли в небольшой тупик. Тонат отпустил меня, выпрямившись.
— Я могу спросить тебя о Эйзее? — смотря ему в спину, пыталась найти в себе хоть частичку храбрости.
Я могла попытаться спросить и у самого Зея, но теперь не была уверенной в том, что он ответит мне правду. Можно было попытаться узнать всё и от Бои, но не была уверена, что она может знать о конфликте между этими двумя. Я уже сама не понимала, почему спросила об этом у Тоната, к которому у меня тоже не было никакого доверия.
— Нет, — он повернулся, подошёл ближе, заставляя меня вновь почувствовать себя маленькой и беззащитной. По коже пробежал холодок. Его хищный оскал вызвал только дрожь в теле. — Я не буду с тобой обсуждать Зея. Просто дам совет держаться от него подальше. Твоё право слушаться моего совета или делать по своему.
— И почему мне не стоит общаться с Эйзеем? — я сжала руки в кулаки.
Тонат усмехнулся и склонившись. Выдохнул прямо в ухо:
— Потому что все лисы лгут.
И оставил меня одну в растерянных чувствах.
Да, Арктус был прав, сегодня утром Рафф обманул меня. И возможно, делал это давно. Но зачем? Мог ли Зей общаться со мной только для того, чтобы вывести Тоната из себя? Или он целенаправленно хотел причинить вред мне?
Та его реакция в лесу… он не ожидал меня увидеть в такой одежде или просто не ожидал меня увидеть?
Или Тонат специально вводит меня в заблуждения, подговорив Сааташу и… могла ли быть Боя на его стороне? Нет, я не хочу даже верить в то, что моя единственная подруга может оказаться предательницей…
И что мне делать теперь? Вернуться в академию и делать вид, словно ничего не произошло? Притворяться, что всё хорошо и с подозрением относиться к друзьям? Но я так не хочу! Мне хватило подобной жизни дома, здесь я могла всё исправить, жить иначе. Я почти почувствовала себя свободной от рода. Я забыла о… семейных узах. А они не отпускали ни на минуту.
Они все видят во мне Огрес.
Только мою фамилию…
— Разве это стоит твоих слёз?
Я вздрогнула, резко оборачиваясь.
— Что ты здесь делаешь? — я шагнула к железному забору. По ту сторону стоял человек, называвший себя моим другом. Тот, о ком я забыла.
— Ты запуталась, Лин, — он по прежнему скрывался под плащом, но этот голос я ни с каким другим не спутаю. — Всё стало слишком сложно.
— Вот именно, — горько усмехнулась я, стирая с щёк слёзы, — всё стало совсем непонятно! И ты… ты тоже не заслуживаешь доверия! Ты прячешь своё лицо, ты не называешь своего имени, появляешься когда вздумаешь и…
— Я понимаю, но сейчас я не могу представится тебе. Ты не готова. Но я пришёл, потому что чувствую, как тебе плохо…