- А, зачем надо было кричать на меня на уроке при всех? – с трудом спрашиваю я. Болезненные воспоминания тревожат мою истерзанную душу. Я стискиваю зубы и приказываю себе не реветь.
- Прости, я не хотел… - отвечает он тихо, опустив голову. А потом, заглядывая мне в глаза, повторяет чуть громче. – Прости…
Я резко отворачиваюсь к окну, сжимая коробочку с конфетами в руках. Сейчас точно разревусь! «Плакса-вакса – гуталин, на носу козюлька!» - пытаюсь я себя развеселить. Вот только совсем не получается. Он заводит машину и выезжает со двора. Мы молча едем какое-то время, потом он вздыхает и решает высказать, то что накопилось.
- Настя, ты же понимаешь, что никто не должен знать про нас, - говорит он. – А ты берёшь и рассказываешь всем подряд. Зачем?
- Что?!! Я никому не говорила! – возмущаюсь я.
- Твоя соседка по парте знает!
- Она моя лучшая подруга, а не кто-нибудь! - гневно возражаю я. – и кроме неё больше никто не знает!
- Ой, ну прости. Ну хорошо, твоя лучшая подруга расскажет "по секрету" только своему любимому и неповторимому парню, - Старосте что ли? - А он, ну просто человек-могила, расскажет об этом исключительно своему лучшему другу, - Королю батанов больше же некому. - Ну а тот в свою очередь расскажет какой-нибудь девчонке, которая ему жуть как нравится, но ни во что не ставит, чтобы сверкнуть всеобщими познаниями.
Логическая цепочка ведёт к Барби-клону. А узнает она - всё конец! А он прав!
- Катя никому не расскажет. У неё и парня нет...
- Ну будем надеяться, что с мамой своей она тоже не будет делиться.
И я надеюсь. Ну в принципе она и не так много знает. Можно оставить её в живых.
- Она не знает, что мы жили в одном номере... И всего остального... тоже не знает. Точно, я скажу ей, что между нами ничего не было, что я влюбилась в вас по уши, а вы меня жестко отшили и всё такое.
Смотрю на него с надеждой, что он поубавит свой гнев, а он хитро улыбается.
- Что, правда влюбилась по уши? - спрашивает он довольным голосом. Вот блин. Чувство такое, будто бы я внезапно на грабли наступила. Решила поскандалить, а вместо этого меня отчитали, а я ещё и в любви призналась после этого. Дура дурой!
- Знаете, что! - вдруг начинаю я жутко злиться. - Вот не надо только меня во всём винить! Это не я, между прочим, поселилась в одном номере со своей ученицей и потом разгуливала перед ней голышом!
Учитель просто захлёбывается от удивления и негодования. Что не ждали? Вот вам хук с лева!
- Да?!! Ну я хоть не напивался до потери сознания, живя в одном номере с учителем, не устраивал стриптиз и не молил приласкать свои прелести, демонстративно показывая где и как!
Я мигом затыкаю рот, чувствуя, как от ужаса расширяются мои глаза и сужаются зрачки. О, боже! Я и правда такое делала? От его нокаута хочется стать самураем и сделать себе сейчас харакири! Не удивительно, что ему стыдно показываться на людях с таким позорищем!
Когда мы уже почти возле моего дома, я вздыхаю, накрутив себя по полной.
- Может, вы лучше меня прямо тут высадите, если так боитесь, что нас увидят вместе? - обиженно спрашиваю, отстёгивая ремень безопасности.
Сжав челюсть, он жмёт на педаль газа, проезжая пару десятков метров за считаные секунды, и с заносом паркуется возле моего подъезда. От резких движений меня бросает по всей машине, я едва успеваю ухватится за бардачок, чтобы не впечататься в него своими зубами.
- Что вы... - хочу возмутится я и напомнить про правила дорожного движения, но он резко, отстегнув свой ремень безопасности, наваливается сверху, закрывая мой рот поцелуем.
От неожиданности я не могу сопротивляться. Да и хочу ли? Этот неожиданный и несдержанный поцелуй кружит мне голову и будоражит нервы. Пытаюсь его обнять и поцеловать в ответ, но он перехватывает мои руки и, крепко сжимая кисти, прижимает их к спинке пассажирского кресла. Он играет с моим языком, толчками не пуская в свой рот. Он целуется так, как хочется ему и у меня нет ни шанса перехватить инициативу. Я задыхаюсь, и стоном молю его сбавить обороты. Он устраняется, давая мне возможность сделать долгожданный вздох. Но так же неожиданно и легко кусает мой подбородок и вместо выдоха из моей груди вырывается стон. Его довольный смешок ожигает мне шею. Он не даёт мне ни секунды на передышку. Он водит губами по моей шеи, так томительно и нежно, что моё сердце не выдерживает и из груди вырывается очередной приглушенный стон. Он знает, как сводят меня с ума ласки и дразнится ещё больше. Его непредсказуемость отзывается глухим эхом внизу живота.