Второе, что может вызывать чувство раздраженности, это часто встречаемая установка на «должен» и нивелировка читателя. Книги «должны быть читаны всеми и одинаково для всех будут понятны».
Есть и третий грех в постановке проблемы «Книга и читатель» — заданная тенденциозность, которая в итоге лишает человека права выбора.
Спорным может показаться и сам подход к тексту — его подгон под восприятие массового читателя: вольное обращение с переводной литературой, изъятие из отечественных текстов мест, якобы не понятных читателю, сокращение текстов. Такая позиция редакции во главе с Чертковым отшатнула от «Посредника» многих видных писателей. Крайне скудно была представлена и поэзия. Видимо, друзья Толстого, зная его скептическое отношение к ней, пытались угодить ему.
Толстой не мог не видеть этих недостатков. В письмах к друзьям, деятелям, занимавшимся делами «Посредника», он не раз обращался с просьбой, пожеланиями преодолеть узость издательской позиции.
«Переделывать повести иностранные, как „Eugénie Grandet“, на русские нравы значит лишать эти повести интереса знания быта не русского и, главное, реальности. А лучше в выносках или в тексте делать разъяснения — чуждых обычаев и условий. <…>
Диккенса роман „Bleak Hose“ или „Little Dorrit“ попробовать перевести весь с комментариями непонятного и с исключениями того, на что укажет опыт чтения рукописи в школах взрослых. Стоит того попытать это, и именно на Диккенсе, передать всю тонкость иронии и чувства — выучить понимать оттенки. Для этого нет лучше Диккенса…» (85, 286–287).
«Вчера получил ваше письмо с статьями Стаховича (отредактированные Чертковым рассказы В. Гюго „Жаба“ и „Бедняки“. — В. Р.). Вы спрашиваете: стоит ли того заниматься вам таким исправлением? Не стоит. Ваше изложение проще, но и в вашем есть недостатки не в форме, главное, а в содержании» (85, 375).
Январь 1887 г.
«Дорогой друг, Владимир Григорьевич, — писал он Черткову, предложившему внести ряд изменений в лесковский текст „Сказание о Федоре-христианине…“. — Сейчас получил посылку — рукописи и статью Лескова. Статья Лескова кроме языка, в котором чувствуется искусственность, превосходна. И по мне ничего в ней изменять не надо, а все средства употребить, чтобы ее напечатать у нас как есть. Это превосходная вещь» (86, 18).
И. И. Горбунов-Посадов, издатель «Посредника», единомышленник Л. Н. Толстого
23 марта 1892 г. И. И. Горбунов-Посадов просит Толстого дополнить составленный им список книг для воспитания к сборнику «Русским матерям». В списке Горбунова значилась книга французского писателя А. Эскироса «Эмиль 19 века». Толстой по сему поводу отвечает:
«О книгах для воспитания. Книг таких много, и надо подумать. „Эмиль“ Руссо непременно должен стоять в главных. Эскироса не знаю. Еще не могу вспомнить и многого не знаю. Но если узнаю и вспомню, напишу. Да, В. Гюго „Бедные люди“» (66, 182).
И далее писатель напоминает притчу о монахе, взявшем себе в дом с улицы нищего в ранах и проявившем заботу о нем. Но тот возненавидел его, полагая, что монах хочет закрыться им, спасти свою душу, но не любит его.
«Вот такое же я чувствую отношение к нам народа, — комментирует притчу Толстой, — и чувствую, что так и должно быть, что и мы им спастись хотим, а не его просто любим — или мало любим» (66, 183).