— В жизни это просто недостаток, — добавлял он, — на сцене — оскорбительное отношение к искусству.
Станиславский постоянно напоминал ученикам студии, что мало заниматься отработкой произношения согласных только с педагогом. Педагог должен лишь направлять, систематизировать эти занятия, исправлять же недостатки своей дикции, приучить язык к правильному, яркому, полнозвучному произношению звуков студиец должен сам, ежедневно и настойчиво упражняясь дома.
— У меня в молодости звука «р» не было, — рассказывал он, — а «с» было тупое. Я каждый день занимался исправлением этих звуков по заданиям, полученным от педагога. Результаты были налицо. Важно следить за своим произношением не только на занятиях. Правильную, полноценную речь надо вводить в свою повседневную жизнь, сделать ее привычкой, второй натурой, и тогда вам не придется отвлекать свое внимание на дикцию в момент сценического выступления.
Отдавая должное согласным звукам в актерской речи, Станиславский говорил о гласных, что это жизнь слова, дыхание речи.
— Два главнейших орудия речевой выразительности — ударение и интонация, — напоминал Константин Сергеевич, — проявляются только в гласных. Гласный звук имеет два ценных: свойства: растяжимость и способность к подниманию и опусканию. Этими свойствами и создается интонация, эта светотень словесных красок, которая поднимает речь над монотоном. Гибкость голоса, его диапазон мы можем определить лишь с помощью гласных.
ИЗУЧЕНИЕ ЗАКОНОВ РЕЧИ
Одним из важнейших разделов работы будущих актеров над словом Константин Сергеевич считал изучение законов речи. Они учат речи и толковому чтению. При помощи этих законов познаются: мелодика речи (голосоведение), ударения, паузы, ритмика и логическая перспектива.
— Есть счастливцы, — говорил Станиславский, — которые, не учась, чувствуют природу своего языка и говорят правильно по интуиции. Но таких единицы. Подавляющее же большинство людей говорит ужасно. Поэтому так необходимо изучать законы речи… Причем, не просто заучивать правила. На до, чтобы эти законы зажили в нас. Важно почувствовать свой язык, каждую его фразу, слово… Тогда ваша речь будет правильной как бы сама по себе.
Образцом оратора, в совершенстве владеющего речью, Константин Сергеевич считал знаменитого адвоката Ф. Н. Плевако:
— Он и в жизни как-то особенно говорил — это была поистине музыка. Его речь отличалась неторопливостью, ни одна фраза не комкалась. Его эмоциональность удивительно сочеталась с ясностью, четкостью и выразительностью речи. Каждое слово он подавал как-то «вкусно». К такому владению своей речью должен стремиться каждый.
Первым и главным ориентиром актера в логическом чтении, говорил Станиславский, являются знаки препинания, стоящие в авторском тексте. Каждый из этих знаков должен влиять на фонетический рисунок предшествующей и последующей фразы или ее частей.
— У вас нет запятых, — заметил Константин Сергеевич, прослушав на одном из занятий чтение студийцами литературных отрывков. — Вы не любите запятой, боитесь ее, спешите через нее перепрыгнуть, чтобы скорей закончить фразу. Но ведь именно на ней, на запятой, вы можете заставить зрителя слушать себя. При запятой обязателен звуковой «загиб» кверху, и если вы владеете этой техникой, если правильно построите интонацию в этом месте, то можете быть уверены, что слушатель будет напряженно ждать окончания вашей фразы. С помощью за пятой, при умелом пользовании ею вы сможете удерживать внимание тысяч людей. С точками у вас тоже неважно, — продолжал Станиславский. — Точка требует падения голоса. Звук последнего слога перед точкой летит вниз и как бы ударяется о самое «дно» голосовой гаммы говорящего. Отсюда выражение: положить фразу «на дно».
Здесь же Константин Сергеевич предложил вспомнить обо всех знаках препинания и характерной для каждого из них интонации.
При точке с запятой, напомнил он, голос тоже понижается, однако не так стремительно, как при точке; одновременно здесь должен присутствовать едва ощутимый намек на звуковой загиб кверху.
Многоточие не заканчивает фразы, а как бы выносит ее в пространство; при этом наш голос не поднимается вверх и не опускается вниз: создается впечатление, что фраза остается висеть в воздухе.
Главной особенностью двоеточия является то, что оно требует остановки, за которой должна чувствоваться перспектива, продолжение мысли. Голос при этом знаке либо слегка опускается, либо слегка повышается, но может оставаться и на уровне предыдущих слов фразы.
Восклицательный знак характерен медленным или стремительным звуковым повышением, заканчивающимся коротким или чуть более продолжительным опусканием голоса. Чем выше поднимается голос и чем ниже затем опускается, тем сильнее звучит восклицание.
Вопросительный знак тоже требует подъема; но звуковое повышение заканчивается острым или закругленным характерным «кваканьем», которое происходит на голосовой вершине.
Константин Сергеевич не раз обращал наше внимание на необходимость развивать свой голосовой диапазон.
— Вот вы, например, — говорил он, обращаясь к одной изучении студии, — все время говорите на квинте. Вы так злоупотребляете этим интервалом, что он быстро приедается, и вас становится трудно слушать. С такой голосовой узостью нельзя мириться. Ведь в вашем распоряжении еще множество интервалов: секунда, терция, кварта, секста, октава. Не только общее звучание речи, но и отдельные голосовые подъемы, когда они происходят всегда на одном и том же интервале, очень утомляют слушателя. Особенно утомительна квинта. А вы, — обращается Станиславский к другому студийцу, — читаете все на одной ноте. Ваша интонация напоминает граммофонную пластинку, которую «заело». Это быстро надоедает. Одна и та же интонация не может повторяться дважды. Прислушайтесь к речи окружающих в повседневной жизни, и вы убедитесь в том, что даже два слога, стоящие рядом, не произносятся на одной и той же ноте. Надо использовать весь диапазон своего голоса, а он должен вмещать в себя полторы-две октавы.
Константин Сергеевич подчеркивал, что сила голоса не в напоре его, а в свободе, и призывал не прибегать к громкости, а использовать все многообразие фонетических фигур. Особое внимание учеников он обращал на овладение двумя разновидностями «голосовой волны» и «двухколенным периодом». В прямой волне, напоминал он, мы наблюдаем повышение голоса до определенной ноты, голос образует как бы «дугу» и возвращается к исходной ноте 
. В обратной волне голос идет сверху вниз и, образовав, «дугу», вновь поднимается 
. В качестве примеров Константин Сергеевич приводил следующие фразы из отрывков, находящихся в работе у студийцев: «Большие 
глаза». Это пример прямой волны. «Так ты 
? Не знал я ране!» — пример обратной волны.
Оба вида «голосовой волны» можно разнообразить, используя все интервалы, — замечал Станиславский. — Чем больше интервал, тем выразительнее фраза. Но помните, что сильное средство и в речи требует бережного обращения; оно не должно превращаться в привычку. Есть люди (недостаток этот особенно свойствен женщинам), которые всю свою речь ведут на «волне», отчего она превращается в сплошное мяуканье.
«Двухколенный период» также, — напоминал Константин Сергеевич, — характеризуется тем, что в нем, вслед за звуковым повышением и образовавшейся затем паузой, голос резко падает вниз. Например, вспомните у Гоголя: «Едва только Антон Прокофьевич появился в дверях (пауза), как в то же мгновение был обступлен всеми».
— Артисты должны знать все эти звуковые рисунки, — утверждал Станиславский. — Иногда на сцене от смущения, волнения и других причин голосовой диапазон актера помимо его воли суживается и фонетические фигуры теряют свой рисунок, — вот здесь-то ему и поможет знание законов речи, о которых мы говорим. Идя от внешнего рисунка речи к его внутреннему оправданию, вы придете к процессу естественного переживания. Здесь тот же принцип системы: от сознательного владения техникой искусства к подсознательному творчеству.