Студийцы рассказывают содержание сцены: Лаэрт, собираясь уезжать во Францию, прощается с Офелией, просит ее писать ему, предупреждает сестру, чтобы она остерегалась Гамлета, не верила его любви. Может быть, он сейчас и любит ее, но он не властен при своем высоком сане оправдать слова любви, а «поступит, как общий голос Дании прикажет»; поэтому он просит быть ее осторожной, так как «для клеветы ничто и добродетель». Офелия обещает прислушаться к его совету, но и, в свою очередь, предостерегает его, просит не предаваться уж очень веселой жизни, не быть пустым гулякой. Потом входит Полоний. Он просит Лаэрта поспешить: «уж у паруса сидит на шее ветер». Далее он дает длинные советы на все случаи жизни: держать язык за зубами, не быть с любым человеком запанибрата, одеваться богато, но не броско, не брать и не давать в займы и т. п. Лаэрт прощается и уходит. Дальше разговор Полония с Офелией о Гамлете и об их взаимоотношениях. Офелия говорит отцу о любви Гамлета к ней, об его клятвах, о своем отношении к нему. Полоний запрещает ей встречи и разговоры с Гамлетом, требует подчиниться его приказу. Офелия соглашается. Она будет ему послушна и исполнит его волю отца.
К. С. Вы сейчас идете по линии текста, то есть по линии предлагаемых обстоятельств, а мне надо, чтобы вы нашли линию органических действий.
Офелия. Какие же органические действия? К. С. Процесс везде один и тот же. Все равно вы, в конце концов, придете к общению. Без общения ничего нельзя сделать. Поэтому прежде всего нужно найти органические действия и самое элементарное общение.
Офелия. Но действия будут меняться в зависимости от предлагаемых обстоятельств.
К. С. Нет, органические действия будут всегда обязательны при всех обстоятельствах, но, в зависимости от предлагаемых обстоятельств, одно из них будет затемнено, другие наоборот — заострены, будут ярче. Ну, а что делает Полоний в сцене с Офелией?
Вяхирева. Это факт 3-й. Полоний, развивая начатую Лаэртом тему, требует от Офелии подробного рассказа об ее взаимоотношениях с Гамлетом, остерегая ее от него.
Полоний. В этом факте я вытягиваю из нее всю правду их взаимоотношений, настаиваю, убеждаю.
К. С. Ведь для того, чтобы настоять или убедить нужно прежде всего увидеть ее, Офелию, узнать — какая она, вглядеться в нее хорошенько.
Полоний. Я ее знаю хорошо.
К. С. Разве у вас, у Ш., есть дочь Офелия?
Полоний. Если бы это была моя дочь, я стал бы ее убеждать, настаивать, даже приказал бы.
К. С. А что такое убедить? Вы, вероятно, запустили бы щупальца своих глаз, прозондировали бы ее, постарались бы прежде всего узнать — какая она сегодня. (Офелии.) Имейте в виду, что это относится и к вам. Не только он хочет прощупать вас, но и вы со своей стороны прощупываете его.
Полоний. А я не хочу, чтобы она видела, что делается во мне.
К. С. Все равно вам интересно знать, что с ней происходит, какая она, даже если вы хотите замаскироваться от нее. Итак, вы хотите убедить. А что значит убедить? Какой процесс происходит с человеком, когда он убеждает? Для того чтобы убеждать, нужны видения, нужно, чтобы не только вы, но и партнер видел то, что видите вы. Нельзя убеждать «вообще». Нужно знать, зачем вы убеждаете — ваша цель?
Полоний. Мы установили мою творческую задачу: остерегая, уберечь ее от Гамлета — запретить ей встречи и разговоры с ним.
К. С. Согласен с вашей творческой задачей. А у вас Офелия?
Офелия. Моя творческая задача: стараясь оправдать себя и Гамлета, хочу подчиниться воле отца. К. С, разрешите спросить вас. Я, Офелия, появляюсь на сцене почти в конце первого действия, а до этого момента происходят важные события. Нужно ли мне все это продействовать с самого начала? Дальше я тоже очень долго не появляюсь и потом являюсь уже сумасшедшей. Такой резкий переход.
К. С. Переходы вы должны непременно создать и нафантазировать их. Это нужно обязательно, для соединения отдельных моментов роли.
Офелия. Шекспир заставляет меня признаться отцу в своей любви к Гамлету, я бы лично ни за что бы не призналась в этом.
К. С. Признаваться отцу и говорить о том, что люблю — очень трудно. Если же надо спасти Гамлета, то вам будет также трудно, но вы пересилите себя и все-таки скажете. Но вы забегаете вперед. Прежде я хочу, чтобы вы лишь нашли мне органическую линию. В конце концов все сводится к общению. Для того чтобы делать органические действия, вам понадобятся все элементы психотехники: внимание, воображение, логика и последовательность, ослабление мышц, так как когда вы напряжены, то не сможете лучеиспускать.
Полоний. Константин Сергеевич, а если я спросил вас о чем-то и с захватывающим нетерпением жду ответа, то в этот момент я весь напрягаюсь, но в то же время и лучеиспускаю.
К. С. Это неверно. У вас в таком случае будет не напряжение, а обострение внимания. Нужна задача, и очень нужны чувство правды и веры, и эмоциональные воспоминания, и, наконец, когда есть общение, то нужны и приспособления. Ведь для того чтобы начать рассказывать, нам надо приспособиться к партнеру. (Обращаясь к Полонию.) Что у вас дальше?
Полоний. После того, как я понял, какое у моей дочери настроение, состояние, мне нужно сказать ей, зачем я сюда пришел.
К. С. Итак, вы ориентируетесь, вы прощупываете ее, привлекаете ее внимание, потом свои видения передаете ей. Проверяете — как она воспринимает. Для этого нужны предлагаемые обстоятельства. Для того, чтобы иметь видения, их надо нафантазировать, а для того чтобы нафантазировать, нужны предлагаемые обстоятельства. Самые необходимые обстоятельства педагоги вам расскажут своими словами. Вся беда в том, что на сцене мы обо всем забываем. Моя же задача такова: я хочу, чтобы вы брали от роли то, что у вас есть с ней общего, пока это общее и есть общение, присущее всем живым существам. Так изучайте процесс общения и не отходите от него. Изучайте самое элементарное общение. Ведь вот раньше, как начинали новую пьесу? Садились за стол. Каюсь, «стол» этот придуман также мною. А вам я и «стола» не даю. Все очень-легко, я от вас требую не больше того, что вы сейчас можете делать.
Лаэрт. Константин Сергеевич, почему, когда я выхожу на сцену, я теряюсь и теряю то, что я наработал?
К. С. Потому что условия публичного творчества вас тянут на самопоказывание, я же прошу лишь просто и логически проделывать линию действий. Если же будете делать для публики, то вы станете ее рабом. Общее правило: публика не существует. Никогда не общайтесь с публикой. Нужна громадная техника, чтобы научиться не замечать публику. Бойтесь зависимости от рампы. Это не искусство, а представление.
К. С. (обращаясь к ассистентке Вяхиревой, работающей над «Гамлетом»). Расскажите, над чем работали, что делали?
Вяхирева. Я делаю то, что вы нас просили: студийцы сейчас намечают линию органических и физических действий по второй картине первого акта и рассказывают ее мне, чтобы: размассировать линию действий как вы говорили.
К. С. (обращаясь к Гамлету). Скажите, что вам мешает в работе над ролью?
Гамлет. Мое воображение подсовывает мне несколько матерей, из которых никак не может выбрать себе одну.
К. С. Берите мать — студийку, играющую королеву, то есть вашу партнершу, какая она есть сегодня. Мне от вас нужно только следующее: вы хотите понять, что с ней. Мне больше ничего не надо. На этом месте я вас останавливаю и спрашиваю, что значит «понять», что нужно для этого сделать?
Гамлет. Я не знаю, какая она: нежная или развратная.
К. С. Вы не отвечаете мне на вопрос. Вы говорите о роли, а мне нужно говорить о человеческой природе. Это гораздо проще, это настолько просто, что как будто бы тут даже и делать нечего. Проследите за тем, что вы будете органически делать.
Гамлет. Я на нее смотрю, а она на меня не смотрит или смотрит весело, а не грустно. Как же мне играть: грустно или весело?