Упражнения (на малые, средние и большие движения в отдельности).
1. Сделать малые движения и оправдать их. Приведем пример решения подобной задачи.
Ученик. Мне надо подробнее рассмотреть картину, висящую на стене. Достаю из кармана очки и, вынув их из футляра, надеваю. Действует сначала одна рука, а потом две, поворачиваю голову, чтобы посмотреть на картину.
2. Сделать средние движения и оправдать их. Примерный вариант задачи.
Ученик. Я сижу за столом и занимаюсь уроками. Мне нужна книга. Она лежит на этажерке недалеко от стола. Я, не вставая с места, тянусь всем корпусом тела к этажерке, чтобы достать эту книгу; или занимаюсь за столом и мне нужно завязать шнурок на ботинке — я нагибаюсь, чтобы завязать его; или я обронил со стола карандаш и, чтобы достать его, нагибаюсь к полу и тянусь к нему, не вставая со стула.
3. Сделать большие движения и оправдать их.
Ученик. Я сижу на диване и читаю книгу. Вдруг слышу какой-то шум и крик на улице. Иду к окну, чтобы посмотреть, что там происходит.
Упражнения (на постепенность и непрерывность движения).
Надо избавиться от комара, который летает над вами, когда вы лежите в лесу на поляне близ реки.
Следует найти клубок ниток, закатившийся под мебель, или очки, которые вы не помните куда положили.
Собирать малину или рассыпавшиеся бусы.
Разжечь потухший костер.
Закурить от костра, около которого вы лежите.
В дополнение к этому педагог предлагает выбрать любое действие (подслушать, рисовать, подсматривать, искать, прятать и т. д.) и сделать упражнение на постепенность движений.
Давая упражнение на постепенность и непрерывность движений, следует на конкретных примерах показать, как это все происходит. Вот один из них, проведенный педагогом на практических занятиях.
Сад. Вы лежите на боку под яблоней. Жара. Вам хочется утолить жажду. Перед вашими глазами ветка с яблоками, но сорвать их вам лень, поднять упавшие далеко от вас тоже не хочется. Вы берете только те яблоки, которые у вас под рукой. Но вот вы замечаете большое красное яблоко. Вы хотите достать его, не вставая. Сначала пробуете дотянуться рукой. Нет, далеко. Ищете глазами какой-либо прутик или палку. Находите. Пытаетесь им придвинуть к себе яблоко, не выходит (это все малые движения). Тогда вы решаете немного потянуться и все-таки достать прутиком яблоко. Нет, яблоко, задетое прутиком, откатилось немного в сторону. Вы тогда садитесь, ищете прут подлиннее, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Находите. Вновь пытаетесь достать это яблоко, потянувшись всем корпусом — не достаете (среднее движение). Тогда вы встаете или подползаете к яблоку и берете его (большое движение).
Вот примерно на таких упражнениях надо тренироваться. А для этого педагог должен добиваться, чтобы, переходя от малых движений к средним, от средних к большим, логично использовать все возможные при данном действии малые и средние движения.
Мне вспоминается один из уроков в студии, когда К. С. Станиславский объяснял, что все маленькие действия, все мельчайшие элементы, доходящие до абсолютной физической правды, приводят актера к порогу подсознания. Он сравнивал подсознание с волнами океана, которые охватывают чувства актера, вставшего на его берег, а порой и поглощают его в свою стихию. И после этого К. С. Станиславский заключает: «Все маленькие действия, все мельчайшие элементы, доведенные до физической абсолютной правды, подводят к порогу подсознания. Тем, что мы делаем сейчас, мы только смачиваем пальцы в „волнах“. Но проделайте еще много упражнений, доведите их до правды, смотрите — и ступни смочите. Этим я вас приучаю через ощущение правды и веры подходить к порогу подсознания, туда, где начинается настоящая жизнь. Так что то, что мы делаем сейчас, очень важно».[111] А в заключение, замечает он, как бы продолжая мысль об океане: «… бывает, что вот выйдешь на сцену, а никак не играется, ничего не выходит. Но вот ваш партнер нечаянно уронил платок, вы на минуту выходите из роли, поднимаете этот платок, и вдруг почувствуете, что в эту секунду сделали это не как актер, а как человек. Вот она жизнь!.. Вы задаете себе вопрос: „А что я сейчас делал?“. Если актер опытный, то он схватывается за этот момент, этот камертон и по нему уже начинает играть свою роль по-иному».[112]
От правды к вдохновению лежит прямой путь, но этот путь требует большого и упорного труда актера.
ВЕРА И СЦЕНИЧЕСКАЯ НАИВНОСТЬ
Конечно, замечательно, когда правда и вера у артиста в правильность того, что он делает на сцене, создаются сами собой. Но это не всегда и довольно не часто случается; тогда артисту приходится обращаться к психотехнике и с ее помощью искать и создавать правду действий и веру в нее.
«Каждый момент нашего пребывания на сцене, — пишет К. С. Станиславский, — должен быть санкционирован верой в правду переживаемого чувства и в правду производимых действий».[113] Если артист, воздействуя на партнера, который является его главным судьей, заставил поверить правде своих чувств и общения с ним, значит цель достигнута — артист действовал творчески и правильно. «Какая радость, — писал К. С. Станиславский, — верить себе на сцене и чувствовать, что и другие тоже верят тебе».[114]
Сценическая наивность поддерживает веру артиста в действительность и важность того, что происходит на сцене, в естественность того, что он ощущает; избавляет от скованности, зажатости. Чем больше наивности в актере, тем больше чувства веры, тем ему легче будет поверить сценической обстановке, забыть условности театра, парализующие веру в действительность происходящего на сцене.
Наивность и вера дают актеру возможность утрачивать скованность, неловкость. Чтобы развить сценическую наивность, необходимо вести жизненные наблюдения. Особенно наглядно можно видеть проявление наивности у детей, как они искренне и глубоко заживают в своих играх, изображая папу, маму, летчика, шофера, строителя, верят во все условности, как в действительность. «Они создают себе радость из всего, что попадается под руки, — говорил К. С. Станиславский, — стоит им себе сказать „как будто бы“, и вымысел уже живет в них. […] У ребенка есть еще одно свойство, которое нам следует перенять у него: дети знают то, чему они могут верить, и то, чего надо не замечать. […] Пусть и актер интересуется на сцене тем, чему он может поверить, а то, что этому мешает, пусть останется незамеченным. Это поможет забыть о черной дыре портала и об условностях публичного выступления».[115]
Рассудочность убивает чувство наивности как у детей, так и у взрослых. Наивность уживается с умом, но не с рассудочностью. Это, конечно, не значит, что актер не должен анализировать и критиковать свое исполнение роли. Он это обязан делать, но вовремя и в меру, к тому же лучше всего до спектакля или после него. Во время спектакля надо действовать, жить для своих партнеров, верить и быть наивным, как дети.
«Сценическую наивность надо оберегать, как нежный цветок, — говорил нам К. С. Станиславский, — ее можно сравнить с белым листом на котором можно писать что хотите».
Упражнения.
1. Педагог вызывает несколько учеников, дает им предлагаемые обстоятельства: вы дети, вас пять мальчиков, и все вы> разного возраста — 3, 4, 5, 6 и 7 лет. Вы находитесь на летней площадке детского сада. Каждый занят своими игрушками. Руководительница отошла к песочнице на другой площадке, к малышам. Пожалуйста, подумайте, наметьте линию действий и начинайте действовать.
Педагог. Зачем вы, играя детей, сюсюкаете, картавите, ломаете язык? Надо не играть детей, а действовать, как дети. Здесь нужна логика их поведения, логика их действий при данных предлагаемых обстоятельствах и вера в эти действия. Должна быть полная отдача внимания и интереса к объекту, с которым они действуют. Сейчас вы будете изображать птиц, животных, за жизнью которых надо внимательно наблюдать. Но помните, что и в этом упражнении ничего не надо играть, а надо найти главную характерную черту данного образа и действовать; поступать надо так, как поступает, действует изображаемое вами «лицо».