Наконец, парашюты мы добыли, лагерь свернули, уничтожили следы своего пребывания и отправились вдоль ручья, благо берег был широким, усыпанным мелкой галькой, по которой было удобно идти. Дяде Ване соорудили костыли, обмотали тряпками, чтобы не натерлись подмышки. Когда мы выдвинулись, солнце было уже высоко, поэтому следовало торопиться, чтобы до наступления темноты уйти как можно дальше. Даже обеду мы уделили всего 15 минут - поели остатки утренней каши, немного передохнули и двинулись дальше. Когда начало темнеть, мы вышли к устью ручья, где он впадал в реку.
Тут мы решили заночевать, потому что дальше смысла не было идти: лагерь в темноте разбивать и готовить ужин - то еще удовольствие. И вовремя остановились: когда мы ели, стало уже так темно, хоть глаз коли.
- Мало мы прошли, - резюмировал наш сегодняшний марш-бросок дядя Ваня. - Нога эта... быстрее не могу.
- Да вас никто и не винит, зачем вы мучаетесь. С голоду не умрем - зря что ли тут с вами специалист по подножному корму? - возразила я. - Вот как раз завтра и перейдем на него. Только я вот что подумала... Выйдем мы к какому-нибудь населенному пункту, вернемся, так сказать, в мир живых, а тут нас как раз и возьмут тепленьких. Ведь вертолет не просто так забарахлил, верно?
- Этого наверняка теперь тебе никто не скажет. Я, конечно, подозреваю, что неспроста, а там - кто его знает? - пожал плечами летчик.
- Допустим, вертолет повредили специально. И что теперь из этого следует, по-твоему? - нетерпеливо спросил Громов.
- Если твоя версия верна, и кто-то подменил координаты нашего падения у диспетчера, плюс вызвал у него своевременную амнезию, то вывод напрашивается только один: на аэродроме работает человек Блатыкина, - предположила я.
- В таком случае, когда я приступлю к работе, он тоже узнает, - проговорил дядя Ваня.
-Да, и Блатыкин может решить, что вы тоже что-то знаете. А что: вертолет взорвался, спасатели не прилетели, мы столько времени провели вместе, я мог вам все рассказать, - подхватил Громов.
- Уже рассказал. Но это недоказуемо. Другое дело, что этот... в общем, Блатыкин узнает, что ты жив и снова постарается тебя устранить, и не факт, что следующая попытка не увенчается успехом, - перебила его я.
- Я не понимаю, что ты хочешь сказать... Не будем же мы в лесу жить теперь.
- Ты.
- Не понял. Что - я?
- Ты жить останешься в лесу, а мы с дядь Ваней выйдем к населенному пункту, скажем, что ты там, с вертолетом, в лесу остался. А мы спасателей не дождались и пошли, что кстати, будет правдой.
-Я, конечно, подозревал, что ты меня ненавидишь, но чтобы настолько... Что я тебе сделал, а?
- Да почему сразу ненавидишь?! Я тебе план спасения предлагаю!
- Что ж это за план такой?! Чтоб я в лесу загнулся?! Не Блатыкин, так медведи?!
- Сядь, чего вскочил? Медведи сейчас не голодные, а к медвежатам лезть ты и сам не идиот. К тому же ни за что не поверю, что ты пистолет с собой не взял. И не ори на меня.
- А про ствол-то ты откуда узнала? - как-то обреченно спросил Тимофей, опускаясь на огромный валун, на котором сидел.
- Так ведь Маленкова - девушка, которая спала не в твоей постели - и рассказала. Видела, когда вы с ней, кхм...отдыхали. В ее постели, - уточнила я и вдруг поймала заинтересованный взгляд дяди Вани. Мне почему-то стало неловко и я покраснела. Сижу здесь и как ревнивая жена неверного мужа отчитываю.
- Болтун - находка для шпиона, - проворчал Громов, и тут же, заметив мои покрасневшие щеки, ехидно осведомился, не ревную ли я его.
- Не выдавай желаемое за действительное, - отрезала я. - Но мы сейчас не об этом.
Тут заговорил Иван Трофимович:
- Идея, конечно, неплохая, но нужно все хорошенько все продумать, в том числе, как Тимохе вернуться. Идеальный вариант - это вывести на чистую воду Блатыкина, чтоб Тимка мог вздохнуть свободно . Но тут столько трудностей... Надо еще обмозговать все. Вот пока будем идти и решим, - резюмировал он. - А сейчас - спать, дети, завтра делаем плот, вставать надо рано.