- Нечего над зверьем издеваться,- пояснил он.- А то попадутся, да будут мучиться, всё равно хищник какой-нибудь и съест, так что не будем облегчать ему задачу.
Я была согласна: одно дело голод утолить, а другое-животных мучить.
Поэтому, выразив свое одобрение, высказала также и свои опасения по поводу так и не пролетевшего второго вертолета.
- Я подозреваю, что они заночевать решили,- мрачно произнес дядя Ваня. - Ночью они вряд ли будут летать, потому что опасно в тайге, это не аэродром, где посадочный путь освещается. Зато ночью хорошо костер виден, а сейчас - дым от костра. Что теперь с белкой делать-ума не приложу, пропадет ведь мясо, да и медведь на запах пищи обязательно придет и раскулачит нас.
- Ну, сохранить можно, если можжевеловые ягоды в мясо напихать побольше, а от мишки на дереве высоко повесить- он тяжелый, не доберется. Но только я сейчас есть хочу,- мои слова подтвердил вой пустого желудка, видимо, известие о невозможности приготовить пищу и поужинать его расстроило настолько, что он решил выразить протест такому произволу. Громовский желудок подхватил эстафету, и окрестности огласило его грозное урчание. Видимо, это сподвигло парня на мгновенную мыслительную деятельность, потому что, еще не успел смолкнуть злобный рык, как Тимофей выдал продукт мозговой деятельности-умную мысль:
- Тогда мы можем ночью поджарить мяса, не думаю, что они в темноте искать нас кинутся. Надо только придумать, чем свет от костра прикрыть.
Наш капитан вертолета одобрил идею Тима.
Вопреки моим ожиданиям, когда мы подошли к лагерю, там никого не было. Вполне возможно, что все-таки завтра нас еще будут искать, поэтому расслабляться не стоило. Вечер прошел в напряженном ожидании подвоха со стороны поисковиков: а вдруг найдут? Мы затаились как раз за тем малинником, в котором спрятали нашу с Тимом поклажу, вернее, затаились мы с дядей Ваней, а Громов отправился собирать валежник для костра, чтобы потом в темноте не рыскать по лесу.
Сгустились сумерки, и я уже предвкушала пиршество, когда услышала треск сучьев. Кто-то ломился вдоль берега реки, словно медведь. Я решила сначала, что это вернулся Тимофей, и собралась было выпрыгнуть из кустов, чтобы напугать бравого оператора, как услышала звуки незнакомого голоса, облекшиеся в ненормативную лексику. Мне показалось, что даже предлоги в этой речи были неприличные. Дядя Ваня предостерегающе сжал мою руку.
Наверное, решил, что я собралась кинуться на шею этому матерящемуся "спасателю". Тут в образовавшуюся между нецензурными идиомами паузу вклинился другой голос, так же нецензурно объяснивший товарищу, как тот не прав в том, что так громко сообщил об их местонахождении. Первый мужик красочно и в подробностях расписал второму маршрут, по которому тому следует пройти, чтобы оказаться в месте, где темно, тепло и мухи не кусают. Я ощутила, как мои уши потихоньку начали терять тургор, то бишь, вянуть. Дальше они переругивались уже тише, слов было не разобрать, только невнятный бубнеж.
- Опачки!- вдруг воскликнул тот, который отругал своего напарника за неосторожность. - Ну-ка, глянь, чего тут припрятано.
Я поняла, что плот нашли. По-видимому, дядя Ваня тоже догадался, потому что тихо и неразборчиво выругался, судя по интонации. Похоже, мужики на него повлияли, не иначе- раньше я не слышала он него ни одного неприличного слова. Хотя, может, он прилично выругался, я же не расслышала, что он там говорил. Тем временем радостные возгласы второго оповестили округу, что наше плавсредство вместе с парашютом найдено и обыскано, в процессе чего был обнаружен и экспроприирован прекрасный топор - одна штука, парашют- одна штука. Все это время я боялась, что из лесу выйдет Громов со своими дровами для костра. Угу, "откуда дровишки? Из лесу, вестимо". Однако на берегу никаких других звуков не раздавалось, кроме голосов тех самых незваных визитеров.
- Да давай так столкнем в реку, и дело с концом,- вдруг отчетливо донеслось до нас. Второй что-то ответил, но что именно, мы не услышали. Зато одного из них, того самого, которого мы первым услышали, можно было очень хорошо понять - так громко он разговаривал.
- Да чего, ..., возиться еще, по бревнышку от...ть! Может, подождем, они еще ... ?
Снова неразборчивое бормотание и опять возглас первого:
- Да и ... с тобой! Давай ... сам, у меня нечем.
- ...
- Ну полезу, ... с тобой.
Плеск воды, шуршание камыша, стук топора поставили нас в известность, что наше средство передвижения нещадно разрушается этими вандалами.