Управились они быстро. Еще бы, нашим-то острым немецким топором. Во мне начала подниматься жаркая волна ненависти к этим людям, которым мы ровным счетом ничего плохого не сделали, но тем не менее они сочли не зазорным испортить жизнь или даже лишить ее невинных. Я часто задышала, пытаясь взять себя в руки, понимая, что без топора и бревен плот сделать не получится, значит, идти придется пешком сколько еще километров-одному Богу известно.
Навигатором воспользоваться мы не могли: во-первых, из-за отсутствия связи, а во-вторых, из-за того, что избавились от мобильных еще тогда, когда приняли решение не попадаться на глаза спасателям: чтобы не нашли. Связи нет, но кто знает, какими технологиями владеет наш (после того, как я чуть не погибла в вертолете, он и мой личный тоже) враг, если вон, вертолеты за нами прислал. Я никогда еще ни к кому не испытывала такой всепоглощающей ненависти и, как только осознала это, даже немного сама испугалась, ощущая, как что-то черное растет внутри меня, поглощая белизну и сияние души. Мне совершенно не хотелось, чтобы это яростное желание смерти людям, пусть даже и виновным, осквернило мое сердце.Но я не знала, как бороться с этим чувством, такое было со мной впервые. Даже человек, по неосторожности на охоте выстреливший в моего отца, не вызвал во мне такой страстной жажды убийства, потому что я понимала, что это была трагическая случайность.Конечно, мне пришлось затратить немало душевных сил, прежде чем я смогла простить убийцу папы, но сейчас во мне расцвела пламенным цветком выжигающая, опустошающая ненависть.
Пока я сражалась сама с собой, мужчины, видимо, расправились с плотом, потому как звуки ударов топора прекратились, лишь слышался негромкий разговор, изредка прерываемый смехом. Они еще и веселятся! Сделал гадость-сердцу радость? Я скрипнула зубами от злости, сжала так сильно кулаки, что ногти вонзились в ладонь, и это меня немного привело в разум. Выдохнув как можно тише сквозь сжатые зубы, осознала, что дядя Ваня крепко держит меня за напряженные плечи, прижимая к себе, по-видимому, не давая вскочить и разнести тут все. М-да, сильно меня приложило. Я постаралась расслабиться. Прислушалась. Судя по тем обрывкам разговора, которые я могла услышать, эти двое по рации связались с коллегами и получали указания по поводу дальнейших действий. Видимо, решили нас не ждать и не искать, потому что вскоре над тайгой раздался грозный стрекот железной "стрекозы", а в небо взлетела световая ракета, выпущенная нашими вандалами. Мы с дядей Ваней постарались еще глубже заползти в малинник, царапая руки и лица, потому что над местом нашей дислокации завис вертолет, скинувший вниз веревочную лестницу, по которой наверх полезли разрушители нашего плавсредства. Спецназ, блин.
Когда эти люди наконец убрались, мы осторожно выбрались оценить масштабы катастрофы, постоянно оглядываясь в опасении нарваться на засаду, которую тут могли оставить. Солнце уже садилось за горизонт, поэтому видимость была не очень хорошей. Мы потихоньку крались к месту уничтожения нашего плавательного средства, когда хрустнула под неосторожной ногой сухая ветка неподалеку. Нога оказалась Громова, который приволок охапку хвороста и как раз с шумом бросил ее на землю.
Я с трудом удержалась, чтобы не броситься Тиму на шею от избытка радости видеть его целым и невредимым. Парень нас заметил и махнул рукой:
- Вы чего там прячетесь? Нет тут уже никого, я все проверил.
- Какой ты быстрый,- хмыкнул дядя Ваня. Подпрыгивая от нетерпения, я выпалила:
- Пойдёмте уже плот смотреть, может, хоть что-то осталось?
Мужчины со мной согласились, и мы дружно ринулись на место происшествия, чтобы увидеть, что от нашего великолепного крепкого плота кроме трех бревен запутавшихся в тростнике, ничего не осталось.
Тимофей принялся разоблачаться:
- Поплыву, посмотрю, может, где-нибудь еще что застряло,- пояснил он.
Поглазев на его великолепное тело, а затем и на прекрасный кроль в Тимкином исполнении, я повернулась к наблюдавшему за мной с улыбкой дяде Ване.
- Что, может, пойдем пока костер разложим?
- Ты иди, я тут подожду: вдруг помощь понадобится какая, - ответил мне мужчина. Я хмыкнула:
-Ну какая сейчас от Вас помощь, дядь Вань? Вы не обижайтесь, но Вам ногу беречь надо.
- Иди, иди, если что- тебя позову.
Я послушно отправилась реализовывать свою идею с костром. Пока я наломала принесенных Громовым веток, пока разожгла костер, пока поставила вариться беличью тушку, вернулась мужская часть нашей компании. Громов весь мокрый и в одних трусах бежал к брошенной им куче хвороста, рядом с которой, оказывается, валялся его рюкзак. Отмахиваясь от облепивших его кровососущих самок, парень достал полотенце, энергично растерся им и без предупреждения стянул с себя мокрые трусы-боксеры. Немного ошалев от такого бесстыдства, я уставилась на крепкие ягодицы, не покрытые загаром и потому белым пятном выделявшиеся на фоне загорелого тела.