- Ах ты ж....., - выругался дядя Ваня. И я была с ним полностью солидарна.
Подозреваю, что вся страна видела то же, что и мы. Комната роскошного отеля, огромная кровать, на которой сидела девочка лет 10-ти. Видно было, что она странно улыбается, затуманеными глазами наблюдая, как пузатый голый мужик подходит к ней, протягивая стакан. Раздался его высокий, с нотками хрипотцы, голос:
- Выпей, милая, тебе станет еще лучше. А потом я тебе подарю твой iPod, если будешь умничкой. И то платье принцессы, о котором ты так мечтала.
Девочка мечтательно улыбнулась и взяла стакан из рук совратителя. Она пила, а струйка жидкости потекла на грудь. Мерзкий сатир сел рядом с ней, повернувшись лицом к камере. Блатыкин. Именно он наклонился к малышке, осторожно взял из её руки пустой стакан и поставил на пол. Другой рукой "народный избранник" ласково погладил девочку по плечу, а потом хрипло прошептал:
- Сейчас ты увидишь звезды, милая. Я же тебе обещал...
И жирные пальцы двинулись к совершенно плоской детской груди. Я как под гипнозом наблюдала за этим ужасным действом и не могла пошевелиться. От ужаса и отвращения по коже побежали холодные мурашки, но взгляд словно прилип к телевизору. На экране тем временем девочка уже лежала на кровати, а скот в человеческом обличье языком слизывал с детской груди пролившуюся жидкость, наклоняясь ниже. Внезапно картинка смазалась, и я поняла, что по щекам текут слезы. Бедная, несчастная девочка...
Тут экран снова зарябил, и на самом ужасном месте происходящего картинка пропала. Да, от такого отмахнуться не сможет никто и никакие деньги не помогут. Если Блатыкина отмажут, будет революция. У Громова получилось. И я разрыдалась.
Тем временем глава государства, всем своим видом демонстрируя праведный гнев и отвращение, грозил карами президентскими Блатыкину, тем, кто ему помогает, и тем, кто его вдруг не поймает. Верховный главнокомандующий рапорядился арестовать педофила, бросающего тень на орган законодательной власти, то есть Госдуму. Видно было, что Президент в ярости. Ну почему в нашей стране испокон веков всё решается только через царя-батюшку?
Президент всё же продолжил отвечать на накопившиеся за год вопросы граждан, предварительно сообщив, что у него дело Блатыкина на личном и особом контроле.
Перемена.
Прошла еще неделя. В новостях дикторы отчитывались о громких арестах Блатыкина и его окружения. Под шумок арестовали и нашего мэра. В прессе словно прорвало плотину, и на свет появлялись новые факты о нарушении закона бывшего депутата: коррупция, нецелевое использование федеральных средств, и, конечно же, совращение малолетних. Друзья и подельники Блатыкина тоже полировали нары за решеткой: никаких подписок о невыезде, только СИЗО, только хардкор. Шутка ли - дело на контроле у Президента! Общественный резонанс был громким. Соцсети взрывались негодующими спичами оппозиции и просто неравнодушных людей, многие недоумевали, как под носом у правоохранительных органов происходили такие вопиющие случаи нарушения закона. Но больше всего возмущалась обществнность самой личностью преступника - депутат Госдумы, законотворческого органа нашей страны, совершенно безнаказанно совершал такие ужасные преступления!. И я их понимала. И если б не Громов, чья неугомонная натура не могла затаиться и молчать, то и дальше бы совершали свои преступления Блатыкин и Ко.
Мы пока еще не рискнули вернуться домой. От Тимофея по-прежнему не было вестей, и я переживала, как бы он не стал жертвой мести подельников высокопоставленного преступника. Может, Тим рассудил так же и пока не появлялся, а может... Про это я даже думать себе не разрешала.
Когда раздался звонок в дверь, я накрывала на стол к ужину. Дядя Ваня, нога которого практически полностью зажила, сам пошёл открывать дверь. Послышались приглушенные мужские голоса в прихожей. Разговор велся вполне мирно, из чего я заключила, что человек должен быть знакомый, отчего мое сердце припустило вскачь. Я почти выбежала к входной двери, но в коридоре была поймана в крепкие объятия и поцелована в губы. Меня затопила радость, смешанная с облегчением. Мы самозабвенно целовались с Тимом в коридоре, напрочь забыв про дядю Ваню, остывающий ужин и вообще про все на свете. Казалось, что кроме этих тёплых родных губ и сильных рук нет ничего в мире, словно мы одни во всей вселенной...